Анатолий Евгеньевич Матвиенко - Аэропланы над Мукденом

воздухоплавания? Куда катится Россия!

— Идея полета на аппарате тяжелее воздуха не нова. На воздушном змее многие поднимались и до вас, Александр Федорович. Китайцы уже лет восемьсот так делают. Но это — не полет. Стоит перерезать веревку, змей отвесно падает на хвост. Он не умеет парить в воздухе без привязи. Безмоторные парящие аппараты — также не новость. Французы их называют «планеры», англичане — «глайдеры». Во Франции я летал на аппарате Жан-Мари Ле Бри. Вы не поверите, в эти несколько секунд над землей чувствуешь себя настоящей птицей. — Петр даже закрыл глаза, мысленно вернувшись в мгновения свободного полета. — Лет десять назад я видел один из экспериментов Луи Пьера Муйяра. Николай Андреевич Арендт, наш соотечественник, также совершил, по слухам, несколько удачных полетов, но с ним, к сожалению, я лично не знаком, — из щегольского кожаного саквояжа на свет появился зачитанный журнал «Знание» за 1873 год со статьей Арендта «К вопросу о воздухоплавании». — Не обижайтесь, сударь, но их аппараты гораздо уверенней держались в воздухе, нежели ваше изобретение.

— Вы забываете, господин воздухоплаватель, что на моем снаряде стоят паровые двигатели, — Можайский смотрел на выскочку с явной неприязнью. Одна фамилия «Самохвалов» чего стоит, удивительно подходящая к самодовольному штатскому. — Я запатентовал свое изобретение.

Холеная рука извлекла из портфеля еще одно печатное издание, на этот раз — английское.

— Джон Стригфеллоу и Уильям Хенсон в 1842 году зарегистрировали устройство «Воздушного парового экипажа», по-английски Aerial Steam Carriage, патент Британии № 9478. Их «Эриэль» с размахом крыльев сорок шесть метров, по-нашему это двадцать две сажени, был рассчитан на паровой двигатель мощностью пятьдесят индикативных, или, как их называют в Англии, лошадиных сил. Ваша пятилетняя привилегия Департамента торговли и мануфактур, во-первых, давно истекла, во-вторых, имела оговорку «чтобы изобретение сие, по 97-й статье того же Устава, было приведено в полное действие». Как мы знаем, ваш воздухоплавательный снаряд так никуда и не поплыл. Обождите! — Самохвалов жестом остановил готовое сорваться у контр-адмирала возражение. — Паровой аэроплан, прошу милостиво извинить за еще одно английское слово, не удался ни у кого. За полстолетия удалось построить ряд малых летающих моделей на паровом или пружинном двигателе, а также несколько моделей в натуральную величину, которые катались по рампе или по земле, потешно пытались подпрыгнуть и быстро ломались, — он хохотнул, но никто не поддержал Петино веселье. — В портфеле у меня целый архив вырезок. Простите великодушно, судари, но я не дерзну назвать нелетающее изделие аэропланом. Его можно наречь разве что моделью в натуральную величину или опытным образцом.

— Александр Федорович, если у вас есть что возразить — я весь внимание, — генерал изобразил объективность. Он от души радовался, что говорить неприятные вещи в лицо заслуженному моряку приходится не ему, а залетному штатскому, с которого взятки гладки.

— Мой снаряд взлетел, — угрюмо парировал Можайский. — Для длительного устойчивого полета необходима установка двигателей Обуховского завода, на монтаж которых нет денег. Нужно всего шестьсот рублей. Слово дворянина.

Затем контр-адмирал снова глянул на воздухоплавателя. За годы на море он привык общаться с простым людом и не чураться его. Но выскочку надобно было поставить на место. Такие вещи, как офицерская или дворянская честь, приказчикову сыну неведомы, зато понятны штабистам. Несмотря на безукоризненный английский костюм и грамотную речь Самохвалова, его простецкое или, как говаривали в старину, «подлое» происхождение лезло изо всех щелей: неуважение к старшим, отсутствие чувства собственного достоинства, манера бегать и махать руками в разговоре.

Штабс-капитан открыл папку и достал несколько листков. К прискорбию, папка Главного штаба хранила не меньше разрушительных для Можайского документов, чем лакированный саквояж.

— В записке Главного инженерного управления Военного министерства, составленной по результатам испытаний в 1883 году, отмечено, что аппарат Можайского был, приводим в действие, но взлететь не мог. Повторная попытка в присутствии представителей Министерства датирована 1885 годом. Снаряд разогнался под уклон на деревянном настиле, завалился набок и поломал крыло.

— Но перед этим он оторвался от досок --">