Вадим Хлыстов - Заговор черных генералов

вам слова моего начальника по поводу этого письма.

Помощник открыл тонкую папку и передал офицеру незапечатанный конверт:

– Прошу.

Комендант извлек из него красиво оформленный бланк:

Его превосходительству господину капитану первого ранга, коменданту крепости Свинемюнде Канарису Вильгельму Францу

Уважаемый господин Канарис.

Имею честь пригласить Вас посетить благотворительное собрание предпринимателей города Франкфурта-на-Майне, посвященное германским вооруженным силам. Собрание состоится в субботу, 10 февраля 1934 года, в 17:00 в помещении главной ратуши.

С наилучшими пожеланиями – председатель торгово-промышленной палаты земли Гессен,

Клаус Шнайдер

Капитан первого ранга рейхсмарине требовательно посмотрел на помощника:

– Говорите, Курт.

Тот вежливо улыбнулся в ответ:

– Господин Юргенс настоятельно рекомендует вам принять приглашение председателя торгово-промышленной палаты земли Гессен.

– Это все?

– Да, это все. Что мне передать господину Юргенсу?

– Передайте ему, что я с почтением прислушался к его мнению и обязательно приму приглашение господина Шнайдера.

Курт протянул руку коменданту крепости для пожатия:

– Тогда до скорой встречи, Вильгельм. Не надо меня провожать.

– Всего доброго.

Помощник, ежась от стылого ветра, быстро пошел назад к своей машине, а комендант крепости опять развернулся к морю. Но свинцовых волн он теперь не видел…

Часть первая

Глава 1

…Никогда не пренебрегайте тайным предчувствием…

Д. Дефо

На Москву неотвратимо опускался зимний ненастный вечер. Я застегнул пальто на все пуговицы, поглубже натянул шляпу и нехотя покинул теплый салон своей машины, остановившейся в Фуркасовском переулке напротив здания ОГПУ. Уже зажженные фонари, скрипя, качались на февральском ветру, бросая резкие прыгающие тени на побитые пулями стены и клубящийся в воздухе снег. Когда фонарь надо мной в очередной раз рвануло ветром в сторону и вокруг потемнело, из этой темноты возникла Ваджра. На этот раз она, по-видимому, решила принять облик эдакой московской барыньки из середины 30-х годов, спутницы ответственного работника. Надо отметить, что с помощью черных каракулевых шубки, шапочки с кокетливым пером и муфты, а также кожаных полусапожек на меху и запаха духов «Красная Москва» ей полностью удалось войти в образ. Я, несколько удивленный таким появлением, шутливо отряхнул снег с ее плеч и предложил охранительнице свой локоть:

– Что-то случилось, Ноя?

Она взяла меня под руку и чисто по-женски неопределенно пожала плечами:

– Не знаю пока. Может, просто захотелось посмотреть на этот город не через твои глаза? Давай немного пройдемся.

Я махнул рукой «росомахе», исполняющему роль водителя, мол, следуй за нами, и мы с ней сквозь метель двинулись к Мясницкой. Несмотря на отвратительную погоду, на улице было довольно многолюдно. Обгоняя нас, спешили по своим делам люди. Навстречу нам прошли парень с девушкой, перекидываясь шутками и дурашливо толкаясь. Этим двоим явно было плевать и на метель, и на окружающих. Они просто ничего не видели вокруг, увлеченные друг другом. Похоже, жизнь продолжалась и входила в свою колею после переворота в стране, устроенного нами для отстранения от власти Сталина и его ближайшего окружения.

Очередной порыв метели швырнул снег прямо в лицо и чуть не сорвал шляпу с моей головы. Я попридержал ее рукой и повернулся к своей спутнице:

– Так что все-таки произошло, Ноя?

Она опять неопределенно пожала плечами, вынула руку из муфты и совсем по-людски подула на пальцы, согревая их:

– Если бы я была человеком, то назвала бы это предчувствием…

– И что говорит НЕ человеку человеческое предчувствие?

Ноя зябко поежилась:

– Оно говорит о нелегких испытаниях и предательстве, Андрей…

Я остановился, взял Ваджру за плечи и резко развернул к себе:

– И когда это произойдет?

Она подняла почему-то грустный взгляд на меня:

– Во всяком случае, не в ближайшие несколько недель.

– Ты уверена?

– Да, я в этом уверена.

Я отпустил ее плечи и пробормотал:

– Ну хоть на этом спасибо…

Ноя неожиданно погладила холодными пальцами мою щеку:

– Ладно, возвращайся к своим делам, Андрей, а моя --">