Олег Евгеньевич Авраменко - Принц Галлии (др. вар.)

того, в тексте упоминаются Боккаччо, Петрарка и Данте, а художника Галеацци кое-кто может отождествить с Джотто или Микеланджело, хотя они жили в разные времена. С другой же стороны, какой прок излишне запутывать читателя, говоря, например, Бордугала и заставлять его постоянно держать в уме, что это не что иное как Бордо? Здесь я пошел на компромисс, как мне кажется, вполне разумный и обоснованный. Впрочем, об этом судить самому читателю, а напоследок я просил бы его отложить в сторону все книги по истории и на время позабыть о них. Если же для удобства ориентировки ему захочется иметь под рукой карту, то для этого сгодится и современный атлас мира.

Итак, иная историческая реальность, середина XV века от Рождества Христова…

КНИГА ПЕРВАЯ КРАСАВЧИК

Светлой памяти Романа Лукаша — моего друга и первого читателя.

ПРОЛОГ. ФИЛИПП. ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ВЕСНА

Горы были высокие, а ночное небо над ними — чистое и глубокое. В небе, окруженная россыпью звезд, медленно и величаво плыла ущербная луна, заливая призрачным светом громадный древний замок, приютившийся в междугорье на высоком холме с пологими склонами вблизи горной реки, что несла свои быстрые воды с юга на север — с гор в равнину.

Вокруг замка, на склонах холма и у его подножия, раскинулся город. Как это часто бывает, замок вельможи, возведенный в глуши, но в стратегически важном месте, притягивал к себе людей, как магнит притягивает железные опилки, и постепенно обрастал домами, где селились рыцари и слуги, торговцы и ремесленники, придворные чины и просто дворяне мелкого пошиба, желавшие жить по соседству со своим сеньором, дабы не упустить исходящих от него милостей.

Так и возник этот город меж гор. А со временем он стал настолько большим по тогдашним меркам, что был опоясан внешней крепостной стеной и глубоким рвом, заполненным проточной водой из реки — всегда чистой и свежей. От главных городских ворот начиналась широкая, хорошо утоптанная дорога, которая, извиваясь змеей между соседними холмами, исчезала вдали среди гор.

В этот поздний час и замок, и город спали крепким сном, и дорога была почти пуста; лишь один-единственный всадник, молодой человек лет двадцати, одетый в добротный дорожный костюм, не спеша, будто в нерешительности, ехал в направлении замка. Время от времени он и вовсе останавливался и осматривался вокруг. В такие моменты взгляд юноши становился мечтательным и чуточку грустным, а затаенная нежность в его глазах безошибочно указывала на то, что этот горный край был его родиной, страной его детства, которую он, по собственной ли воле, то ли по принуждению, покинул много лет назад и теперь, после долгого отсутствия, вновь оказался в родных местах, среди высоких гор, где прошли его детские годы. Тот древний замок на холме вблизи быстрой горной реки некогда был его домом…

Горы не звались Пиренеи, река — Арьеж, замок — Тараскон, а тот молодой человек, о котором мы только что говорили, был Филипп Аквитанский, граф Кантабрии и Андорры. Изредка его называли Коротышкой, ибо был он невысок ростом, но чаще всего — красивым или Красавчиком, и прозвище это не нуждалось в особых комментариях. Филипп действительно был красив, исключительно красив; в его безупречно правильных чертах лица даже самый дотошный взгляд не отыскал бы ни малейшего изъяна, а его белокурым с золотистым отливом волосам позавидовала бы черной завистью любая прелестница-блондинка. Один-единственный упрек можно было бы сделать в адрес внешности Филиппа — что его красота скорее девичья, чем мужская, — если бы не волевое выражение его лица и решительный, порой жесткий и пронзительный взгляд его больших глаз цвета весеннего неба над Пиренеями. Несмотря на несколько хрупкое телосложение, во всем облике юноши сквозила необычайная мужественность, начисто отметавшая малейшие подозрения в какой-либо двуполости.

Всякий раз, когда его называли Красивым, Красавчиком, Филипп снисходительно улыбался; в общем ему нравилось это прозвище. Однако его улыбка мигом становилась горькой, когда он слышал свое имя с эпитетом Справедливый — так звали его отца, герцога…

Дон Филипп, герцог Аквитанский, принц Беарнский, маркграф Пиренейский, верховный сюзерен Мальорки и Минорки, князь-протектор Гаскони и Каталонии, пэр Галлии, был самым могущественным и грозным из всех галльских вельмож, включая даже --">