Макс Мах - История Золушки

вездеходом "Ермак". - Откроете багажник, или просто положить на заднее сидение?

- Кидайте назад и поехали! - поручик уже вернулся на водительское место и теперь неторопливо и с видимым удовольствием закуривал.

- Закурить предложите? - Кира запихнула чемодан на заднее сидение и теперь устраивалась рядом с поручиком.

- Угощайтесь! - протянул ей мужчина коробку асмоловских папирос.

Он был одет в полевую форму, но ни наград, ни обычных для пилотов значков у него не было. Только погоны и "крылышки" ВВС. Странная история, если разобраться. Даже у зеленого подпоручика - только что из-за парты - на груди, слева, что-нибудь да нарисуется. Значок парашютиста, "поплавок" училища, еще какая-нибудь ерунда. Но этот поручик на новичка не походил. Мужику лет тридцать, если не больше, едет на своей машине - тут у Киры и сомнений не возникло - курит дорогие папиросы...

"И где, спрашивается, его шинель? Осень все-таки на дворе!" - она прикурила от предложенного огня и теперь рассмотрела у поручика Львова шрам, спускавшийся слева по челюсти вниз, на шею. Однако и шевронов за ранения на форменной тужурке Якова Ивановича не нашлось тоже.

"Просто, табула раса какая-то, а не офицер императорских военно-воздушных сил!"

- Выпить хотите? - поручик смотрел на нее с интересом, но без обычных для мужских коллективов на войне смущения или наглости. А вот на дорогу почти не смотрел.

"Пилот, - решила Кира, - и, возможно, неплохой. Ведет уверенно, без суеты, без напряжения... И не выпендривается".

- Спасибо, - сказала вслух. - С удовольствием.

- Если не брезгуете, пейте прямо из горлышка, - поручик достал из-под сидения початую бутылку старки и протянул Кире. - Стакана у меня все равно нет. Разве что, у вас свой в запасе имеется.

- Есть где-то в чемодане... - Кира взяла бутылку, вытащила пробку, и, обтерев платком горлышко, приложилась на два длинных глотка. Горькая струя пролилась на язык, скользнула в горло. Жидкий огонь имел вкус осени, пах домом, яблоками, опавшими листьями.

- Спасибо! - сказала, возвращая бутылку. - Очень хорошая старка. И недешевая, я думаю...

- Из старых запасов. Такую теперь и за деньги не купишь, - поручик убрал бутылку, коротко глянул на Киру. - Значит, вы новый командир второй эскадрильи, я правильно понимаю?

- Я служебные дела с незнакомыми людьми не обсуждаю, - пыхнула дымом Кира. - Со знакомыми, впрочем, тоже. Вы пилот?

- Как и вы.

- Почем знаете? - "по-простонародному" удивилась Кира.

- Пальцы крепкие! Вон как пробку достали!

- Ну, да! - кивнула Кира. - Это я могу! А вы наблюдательный.

- Истребитель.

- Я догадалась. И летаете конечно же во второй эскадрилье.

- Ваш будущий подчиненный, стало быть.

- На вопрос ответите?

- Даже и не спрашивайте, - усмехнулся в ответ поручик. - Сначала посмотрите мое личное дело. С командиром полка поговорите. Там видно будет.

- Ну, хоть какое училище закончили, скажете? - упорствовала Кира.

- Нет, - покачал головой Львов. - Ничего я вам, командир, не скажу, и не обижайтесь! Мне начдив лично запретил. Будут вопросы, идите к нему, но я бы не советовал. Он всех на хер, простите за выражение, посылает, пошлет и вас. А оно вам надо с вашими-то проблемами?

"С моими проблемами..."

- Что вам известно о моих проблемах? - получалось, что она попалась на самую примитивную провокацию, какую мог измыслить охочий до таких шуток мужской мозг. Теперь приходилось выстраивать тактику беседы на ходу.

- Амелина, - повернулся к ней Львов. - Фамилия запоминающаяся. Вы Качинское училище, Кира Дмитриевна, закончили в сороковом году. Я это случайно запомнил. Десять лет прошло, из них три года войны... Звание штабс-капитан, ни то ни се... Наверняка, пара-другая орденов, а должность - командир эскадрильи. Оно и понятно, в Академию вас не приняли, потому что женщина. За линию фронта летать запрещено. Да и вообще, армия - мужской клуб, в нем женщин за другое ценят...

- Да, вы, поручик философ! - усмехнулась Кира, скрывая горечь за завесой табачного дыма.

Увы, но в словах Львова было больше правды, чем ей хотелось бы признать. Киру в свое время и в училище брать не хотели. И после выпуска, из армии едва не поперли. То есть, поперли, вообще-то, потому что женщин - военных летчиков в Российской империи не существовало по определению. Но на ее счастье как раз случился греко-турецкий конфликт, быстро переросший в полномасштабную войну, и царь Константин начал спешно вербовать волонтеров в свои недоразвитые --">