Макс Мах , Андрей Борисович Земляной , Влад Поляков (Цепеш) , Георгий Лопатин - Попаданец - лучшее (сборник)

вниз к маленькому болотцу или вверх, на плоскую вершину холма, возвышавшегося над всеми окрестностями. Холм, поросший старыми дубами, как-то устоял перед любителями легкой поживы, и дубрава, раскинувшаяся прямо посреди холма, была настоящим украшением местности. Дубы росли вокруг поляны, на которой находился огромный плоский валун… Константин знал, что местные, когда деревня была еще жива, обходили и холм, и дубраву десятой дорогой.

Наверх можно было подняться и на машине, но тогда нужно было дать почти километровый крюк и потом долго карабкаться по каменистой осыпи вдоль русла, образованного потоком талых вод.

Когда наверху раздался тонкий захлебывающийся женский крик, Константин уже был на половине подъема и, ускорившись, оставшееся расстояние преодолел достаточно быстро. Выскочив наверх, он увидел группу мужчин восточного типа, собиравшихся хорошо порезвиться за счет крошечной девчушки в линялых джинсах, уже порванной розовой футболке и со свежим порезом на щеке.

– Отошли от нее, быстро. – От короткого подъема сбилось дыхание и изношенное сердце заныло в груди, но Константин коротким движением размял кисти и шагнул вперед. Смерти он не боялся, а единственный его страх был – бесчестие.

Мгновенно девушка была оставлена, и шакалы в человеческом обличье пошли прямо на Константина, негромко переговариваясь на своем гортанном языке. Откуда-то в их руках появились ножи, и Константин широко улыбнулся. Эту игру он хорошо знал. Рука скользнула к бедру, и он вытащил из потертых ножен НР-43, доставшийся от отца.

Первые двое легли мясом, каким они, в сущности, и были. Третий чуть задержался на белом свете, отчаянно размахивая перед собой ножом, словно вентилятор, а вот последний, явно кем-то обученный и натасканный именно на ножевой бой, ухитрился ударить именно в тот момент, когда очередной спазм боли скрутил Константина, и в результате пропорол ему руку почти до кости. Но на этом удача варнака закончилась, и, вытаращив глаза, гость с юга завалился в кусты, фонтанируя кровью из взрезанного горла.

– Вот ты ж! – Костя одной рукой сдернул с себя футболку и туго перетянул рану. – Кому расскажу, не поверят. Получить ножом от какого-то проходимца. Ты как? – Он поднял взгляд на девчонку и поразился происшедшей с ней переменой.

Не чумазая, захватанная тысячами рук заплечница, а юная девушка, прекрасная совершенно неземной красотой, стояла в пяти шагах с улыбкой на сочных губах. Куда-то делись и порванная футболка, и джинсы, а появились длинное белое платье, вышитое по подолу золотой нитью, и платок, покрывавший голову, перехваченный по лбу толстым золотым обручем.

Атеистом Константин, как и все побывавшие в окопах, конечно, не был, но вот такое преображение даже его выбило из колеи. Он на всякий случай оглянулся, ища ту самую девицу, из-за которой влез в потасовку, но кроме него и женщины в белом на поляне никого не было.

– Ты за мной? – брякнул он и сразу же пожалел о сказанном.

Но женщина не обиделась, а только рассмеялась серебряным смехом.

– А хочешь в Ирий? – Она подошла совсем близко, и Константин почувствовал тонкий запах трав, шедший от незнакомки. – Славные воины, долгий пир, сладкие утехи?

– Да какой мне Ирий, с моими-то грехами… – Константин, несмотря на боль в руке, улыбнулся, покрепче затягивая узел на ране. – Доскриплю как-нибудь сколько осталось, а там посмотрим.

– Осталось немного. – Женщина покачала головой. – Почти доконала тебя хвороба. Но кровь, пролитая на старом капище, да еще и в бою, дорого стоит. Четыре жертвы… Так что я твоя должница.

– А вылечить сможешь? – без особой надежды спросил Константин.

– Судьба твоя в этом мире уже прописана Отцом Небесным, и не мне ее менять. – Женщина покачала головой. – Но кое-что сделать можно. – Она взяла его за руку и повела в дубовую рощу.

– Ложись. – Кивнула на камень, и уже слегка одуревший от боли Костик безропотно улегся на теплый от солнца гранит. – Готов? – Красавица улыбнулась, и от ее улыбки странным образом прошла боль в руке и даже перестало ныть в животе.

Неожиданно склонившись над Константином, она впилась долгим поцелуем в губы мужчины, и мир для него погас.

– Горыня, Горыня! Вот паскудник, чтоб тебя! – Хриплый мужской голос ворвался в сознание Кости словно молот. Поморщившись, он повернулся на теплом шершавом камне и замер, глядя на свои руки. Крепкие, жилистые, со следами --">