Avar - Менделеев [СИ]

указе сидел с задумчивым видом, явно пытаясь что-то сложить в своей голове.

— Август Федорович, ну хорошо, пусть будет Захер Мендель, но это часть, так сказать, политическая, а мне придется памятник ему ставить. То, что памятник будет установлен за счет казны — это хорошо, только вопрос — а какого он размера? Кто будет изображен на этом памятнике? Насколько я знаю, никаких его портретов не сохранилось. Или это будет некий придуманный образ, плод, так сказать, воображения скульптора? Кто автор памятника?

— Не знаю, Николай Станиславович, не знаю, — Кронберг развел руками, — Я знаю только то, что сказал всем — проект памятника отобран академией художеств и уже утвержден.

— Я могу предположить, что там будет изображено, — сарказм в голосе Вельяминова был столь неприкрытым, что взгляды всех присутствующих обратились на него. — Вы же знаете склонность наших академиков к эпическим памятникам. Вот мы и получим статую: на гарцующем коне неизвестная личность в европейских одеждах семнадцатого века, сжимает в вытянутой руке клизму. Воистину, этот памятник сразу станет достопримечательностью нашего города. Сквозь смех присутствующих пробился голос Кашкарова:

— Тогда уж на муле или осле — насколько я помню из гимназического курса истории, он ездил на муле или осле. Там ещё гравюра была: Иоанн V со свитой на лошадях и только Мендель сзади на осле. Осел получился хорошо, а Мендель не очень. Смех на секунду стих и возобновился с новой силой.

— Господа, — переждав смех, снова заговорил Кронберг, — независимо от того, какой памятник будет установлен, нам необходимо провести все организационные мероприятия: торжественное собрание, молебен, изменение реквизитов университета и тому подобное. Поэтому давайте определимся с тем, что, когда и как мы будем делать. И, продолжая улыбаться, собравшиеся приступили к обсуждению столь важных для любой государственной структуры вопросов.

* * *

Ректор Кронберг был потомственным врачом, типичным шведом, родом из Сандвикена, чья судьба была неразрывно связана с медициной.

Окончив Стокгольмский медицинский университет по кафедре полостной хирургии, он остался там же в ординатуре и в 28 лет стал доктором медицины. Потом была медицинская практика в Риге и Новгороде, служебная командировка в восточный Туркестан, от которой остались не самые приятные воспоминания, должность проректора в Саратовском высшем медицинском колледже и вот, наконец, уже два года он был первым лицом Ярославского медицинского университета. Он был способным врачом и хорошим администратором, однако в последние годы второе отнимало всё больше и больше времени. Его последняя научно-методическая статья вышла как раз два года назад, незадолго до назначения ректором. Его супруга Хелен (или как называли её соседи и бывшие коллеги Елена Георгиевна) была родом из Вестероса и познакомилась с Августом на рождественском вечере, который ежегодно устраивал женский колледж святой Урсулы. С того рождественского вечера много воды утекло: за плечами двадцать семь лет брака, выросли и определились в жизни трое детей.

Старший, Александр, пошёл в медицину, стал военным врачом и сейчас служил в военном госпитале в Крыму. Средний, названный Георгом в честь деда, после окончания технического колледжа работал у своего деда в небольшой транспортной компании и, похоже, был доволен жизнью. Младшая дочь, Кристина, училась на четвертом курсе истфака Московского университета и сейчас как раз приехала к родителям на каникулы после сдачи зимней сессии. В общем, Август мог считать, что его личная жизнь удалась. Известие о том, что университету присвоено имя Менделеева на самом деле расстроило его. Однако осуждать или как-то негативно отзываться о таком решении Иоанна X на совещании он не стал, резонно полагая, что осуждать решение первого лица государства в кругу подчиненных (и, возможно, соперников) будет неправильно со всех точек зрения. Вечером за ужином Август Федорович рассказал жене и дочери о последних новостях и дал, наконец, волю своим чувствам.

— Вот так-то, мои дорогие. Теперь мой, — он чуть выделил голосом слово, — университет будет носить имя испанского выкреста, малоизвестного историкам и ничем не прославившимся в медицине. И это при том, что мы просили присвоить имя царицы Марии. Ну ладно, не хочет государь имя супруги основателя династии, так в истории нашей страны есть --">