Александр Борисович Чернов - Тени таятся во мраке

коммерческого порта Дальний, «обрезалось» финансирование на достройку крепостей во Владивостоке и Порт-Артуре? На обеспечение их необходимым количеством гарнизонных войск и артиллерии?

Почему наша армейская артиллерия весной прошлого года не имела полевых гаубиц и фугасных гранат, а каждый пулемет системы Максима ценился буквально на вес золота, поскольку потребность в этом оружии на два порядка превышала цифры его реального наличия в войсках?

Почему, еще три с половиной года назад осознав, что с учетом японо-британской конвенции конец 1903-го года станет критической точкой, прямо чреватой войной, мы не приняли все меры для скорейшей постройки Кругобайкальской железной дороги?

Почему за те же четыре года ни армия, ни флот, не получили запаса боеприпасов, достаточного для обеспечения боевых действий на время, необходимое для мобилизации промышленности и развертывания их массового производства?..»

Нет, матушка. Конечно, я не собрался читать Вам лекцию по экономике и военному делу. Лектор из меня неважный. Просто, это — факты. За ними — потерянные жизни, время и деньги! И я желаю знать: почему они потеряны? И кто персонально в этом виноват? У каждой ошибки есть имя и фамилия, — Николай вспомнил фразу, оброненную Рудневым в ходе недавнего разговора. И многозначительную ухмылку Балка, которую тот не смог или не захотел сдержать, хотя строго контролировавал в тот вечер эмоции.

— Касательно «еврейской» темы. В очередной раз повторяю Вам: нет, я не любитель жидов. Но это — вопрос решенный. Стране нужны хорошие отношения с Америкой. Ради успеха реформ я готов перетерпеть любые недовольства по данному поводу. Что касается проблем Ваших обожаемых финнов. Согласен: тут Николаша несколько перегнул палку. Однако, не нужно было чухонцам учинять смуту в военное время. Пусть теперь жалуются на себя и своих шведских опекунов. Кстати, Европа это проглотила, не поперхнувшись…

Ремарка сына по поводу кровавого подавления гвардейцами Великого князя Николая Николаевича возмущения в генерал-губернаторстве, из-за чего Мария Федоровна сгоряча прекратила общение с «проштрафившимся» родственником и обеими черногорками, стала для нее последней каплей. Струна лопнула…

Истерика вдовствующей Императрицы была страшной. Как обычно. «Аргументы» — тоже стандартными и проверенными. От «Ты мне больше не сын, Ники!» до «Уйду я от Вас!» От яростного топанья каблучками до ручьев слез…

Но необычным вышел финал. Николай не прогнулся. И не уступил матери ни в чем! Когда же накал страстей с ее стороны стал вовсе нестерпимым, Государь, словно ушатом ледяной воды, плеснул на нее жестокой фразой. Впервые в жизни «ударив» родительницу «ниже пояса»:

— Всвязи с возможным назначением дяди Володи в Тифлис, подумываю: кого бы мне послать на Кавказ со срочной инспекцией? А потом оставить там, в помощь ему. Ты ведь не станешь возражать, мама, если это будет князь Шервашидзе?..

Когда она, прямая и гордая, решительно поднялась с дивана и направилась к выходу, не удостоив сына прощальным взглядом, вслед ей бесстрастно прозвучало:

— Конечно, матушка. «Полярная» отвезет Вас в Копенгаген. Но когда Вы сойдете на берег, яхта возвратится в Кронштадт. В ближайшее время она может мне понадобиться.

Дверь со стуком захлопнулась. Император со стоном рухнул в кресло. Прежний мир умер. Аликс могла торжествовать: свекровь сама подожгла за собой мосты…

--">