Флойд Гиббонс - Красный Наполеон

так хорошо не познал его, как я, и мне кажется, что это действительно так.

Карахан, несмотря на свои сорок один год, еще очень молод. Годы не склонили его, и он по-прежнему высок и строен. Лишь бледность кожи свидетельствует о подтачивающей его болезни, – он медленно умирает.

Живя в заточении, он редко надевает мундир, в котором совершил победоносные походы. Обычно на нем светло-коричневый легкий костюм, – единственное, что в этом костюме напоминает о военном укладе его носителя, это стоячий наглухо застегнутый воротник. Вот и сегодня на нем этот костюм.

Его смолисто-черные волосы подернуты легкой сединой; он по-прежнему стрижет их коротко; в таком виде его изображали несчетное число раз карикатуристы всего мира. И по-прежнему на желтой его коже выделяется белый след от пули, отчетливо видимый на всех его снимках.

Его темные глаза горят по-прежнему огнем молодости, как тогда в 1933 году, когда он на пятый день после третьей битвы на Марне диктовал в Париже мир.

Его холеные руки с тонкими пальцами покоятся на ручках шезлонга. На коленях его лежит карта Карибского моря, – сегодня он занялся изучением битвы в заливе Уиндворта, которой военные историки приписывают его поражение.

Взор его устремлен в синюю даль Атлантического океана, – кажется, словно он пытается проникнуть в глубины, в коих утонуло солнце его славы.

* * *

Впервые я встретился с Караханом осенью 1932 года. Однако значение этого человека обязывает меня сообщить некоторые сведения о более раннем периоде его жизни и вскрыть читателю, откуда взялся этот источник несокрушимой человеческой воли и энергии, этот человек, которому суждено было занести свое имя в перечень величайших завоевателей и полководцев нашего мира.

Карахан родился 16 июля 1900 года в селении Алма на восток от Казани. Его отец Федор Карахан был казачьим есаулом, женившимся на татарке. Для него его жена всегда оставалась представительницей низшей расы, азиаткой, которую он взял в жены, соблазнившись ее красотой и приданым. Вместе с молоком матери мальчуган впитал ненависть к белой расе и их мощи. Мать воспитала своего сына монголом.

В детстве он познал приволье уральских отрогов. В нем рано пробудилось чувство гордости, – он гордился своим отцом-воином, но вместе с тем унаследовал выдержку и упорство матери, качества, сочетавшиеся с военными способностями, унаследованными от отца.

Будущий диктатор мира рос привольной жизнью пастуха. Отец редко навещал его и мать, и мальчик научился питать к нему почтение, смешанное со страхом. Ранние его воспоминания об отце были ему неприятны.

В этом он мне признался как-то впоследствии, когда я спросил его, почему он бреет усы и бороду. Он ответил мне, что в нем по сие время живо вспоминание о том, как отец при первом своим посещении поднял его и поцеловал в губы.

И на всю жизнь запомнились лохматая борода, обросшие волосами губы и тяжелый запах водки, табака и огурцов.

Есаул Карахан пал в бою под Мукденом, – ему не было суждено возвратиться с русско-японской войны домой. После его смерти осталось множество долгов, поглотивших все состояние жены. Мальчик рос в Приуралье под надзором старика-татарина, потерявшего на войне руку. Этот инвалид обучил мальчика начаткам грамоты.

Звали инвалида Сабутай, и от него Карахан впервые услышал монгольские сказания о Сабутае, великом монгольском воине, преемнике Чингиз-Хана. От него же мальчуган узнал о том, как монголы несли во всей Европе смерть и разрушение, и как некогда власть их простиралась от Желтого моря до Персидского залива. Эти легенды породили в его душе честолюбивые мечтания о том, чтобы последовать по стопам Чингиз-Хана, Сабутая, Александра, Цезаря, Ганнибала, Аттилы и Наполеона.

Сабутай научил его ездить верхом, обращаться с оружием, и от него же мальчик научился презирать толстых мужчин. Их презирали все обитатели гор.

Толстые мужчины не были мужчинами. Толстые муж-чины были предназначенным для убоя, откормленным скотом. Они были рабами и походили на евнухов.

У Сабутая молодой Карахан научился воздержанию и спартанской суровости. Как гордился он, когда, возвращаясь домой после длившейся целый день скачки, привозил с собой непочатую флягу воды, из которой он не отпил ни глотка!

Стояли холодные ночи, но Сабутай спал под открытым небом, прикрываясь конской попоной, и Карахан следовал его примеру. И Сабутай открыл Карахану весь --">