Анатолий Евгеньевич Матвиенко - Ракетное утро России (СИ)

карьеры.

Он отправил вперёд старый пароход с тралами, за ним – миноносца, расстреливать всплывающие мины. Как только лохань приблизилась к порту, вокруг неё вскипели султаны взрывов. Лишённый настоящей береговой артиллерии, Батум ощетинился полевыми гаубицами. Их шрапнельные гранаты линкору – что слону дробина, но небронированному и невооружённому пароходу… Впрочем, до утопления пушечным огнём ему не довелось дожить. Выше мачт и трубы взлетел гейзер пара – от минного взрыва тут же лопнул паровой котёл.

Моряки перекрестились. Когда начнётся настоящий бой, и смерть примется собирать свой урожай направо и налево, будет не до поминания павших – этому время придёт много позже. Но гибель людей и парохода в первые же минуты выглядела скверным предзнаменованием. Лишь капитан линкора попытался найти единственный плюс.

- По крайней мере, не будем тащиться из-за него двенадцать миль в час.

Баженов не ответил. Его мучил выбор. Можно отказаться от глупой затеи идти к самой бухте, ибо не ясно – остались ли мины по курсу эскадры. Но после похода непременно найдутся умники, что обвинят в нарушении слова, данного армянским меценатам, и даже не адмиральского слова, а самого Корнилова. С другой стороны, положа руку на сердце, не будут же османы ставить мины чуть ли не у пирсов, полгода считая себя властителями Чёрного моря… Так что прочь сомнения – и вперёд!

Ракетный залп дал столько дыма, что укрыл корабль практически целиком. Из этих дымных облаков с пронзительным воем летели ракеты. Медленные по сравнению с артиллерийскими снарядами и оттого видимые глазом, они смотрелись ещё страшнее. За считанные секунды шесть дюжин адских созданий унеслись к Батуму, а линкор на всех парах уходил вправо, на следующую циркуляцию. Каким бы несерьёзным противником ни казались полевые гаубицы калибра сто двадцать два миллиметра, Баженову не улыбалось торчать прямо перед их жерлами.

Он приказал отойти дальше и смести огнём орудий дерзких турецких пушкарей, однако не успел ещё офицер повернуть ручку машинного телеграфа, как корпус корабля дрогнул от взрыва. Мина? Нет, посыпались сообщения о пожаре в центральных отсеках. Там, где армянские ракетчики хранили свои фейерверки, более опасные для самого броненосца, нежели для вражеского флота.

Неужели из-за армянской блажи всё сорвётся? Когда Батум остался далеко за кормой, а крейсера перемешали турецких пушкарей с землёй, адмирал покинул мостик и лично отправился на мидель, чтоб осмотреть ущерб.

Единственная гаубичная граната, разорвавшаяся между дымовых труб, натворила дел. Погосян лежал на палубе навзничь, широко раскинув руки, верхняя часть его мундира пропиталась красным. Нос, казалось, ещё более заострился. В первый раз за поход Баженов почувствовал по отношению к армянину некоторую теплоту, и не потому, что тот, наконец, избавил мостик от своего присутствия. Изобретатель не ограничился навязыванием «гениального» творения флоту, сам вызвался пойти с ним в бой и погиб – это воистину достойно.

Попадание случилось в момент, когда подручные Погосяна доставали из открытого зева элеватора вторую порцию ракет, их пороховая начинка воспламенилась прямо на палубе, огонь перекинулся внутрь отсека и лишь чудом не повлёк большого взрыва в погребе; вероятно, его хватило бы, чтоб переломить «Февраль» пополам. Дым от пожара был ещё заметен, когда линкор лёг на курс к Севастополю, до этого выпустив по Батуму три сотни снарядов из пятидюймовых орудий, что принесло несравненно больший эффект, нежели ракетная забава.

А до захода солнца слева и сзади по курсу появились дымы. Эскадру догонял «Явуз Султан Селим», в девичестве – «Гебен», за ним в кильватере коптил бронепалубный «Хамидие», дальше – какая-то мелочь вроде миноносцев.

Адмирал сквозь зубы помянул турецкую матушку. Десять пушек главного калибра у линейного крейсера – огромная сила перед тремя у русского линкора, и эскадра скоро будет уже в зоне досягаемости турецких орудий. На свежих машинах «Октябрь» способен тягаться ходом с поношенным «Гебеном», но у двух бронепалубных крейсеров эскадры подобной шустрости нет. Даже если бы была возможность бежать, скрыться от осман за дымовой завесой, а потом нырнуть в надвигающиеся майские сумерки, Черноморский флот вписал бы в свою историю

--">