Павел Кожевников - Архил...? Книга 2

— Деспот. — Проворчала она.

Молчание немного затянулось, и гохрановец начал уже с опаской поглядывать на Сергея. Портфель он непроизвольно прижимал к груди всё сильнее.

— А вот и ваше сопровождение. — Наконец произнёс Сергей, когда Нед зашла в кабинет. — Идите с этой девушкой и ничего не бойтесь. Может, если она не будет лениться, то и кофе вас угостит.

— Может быть. — Согласилась девушка, подхватывая гохрановца под руку и утягивая за дверь.

— Кажется, он не рад её обществу. — Заметил Потапов.

— Переживает за драгоценности. — Согласился с ним Сергей. — Давайте вернёмся к нашему разговору. Что это за лаборатория, про которую вы говорили?

— Лаборатория кристаллографии. Главный там Шубников Алексей Васильевич. Умнейший человек, при этом повёрнут, в хорошем смысле этого слова, на кристаллах. Если кто-то в нашей стране знает больше всего об искусственных кристаллах, то это он.

— Где сейчас Шубников. — Поинтересовался Сергей.

— Его лабораторию должны были эвакуировать в Свердловск. Насколько я слышал. — Ответил Потапов.

— Хорошо. С этим решим позже. А теперь расскажите, что удалось выяснить по переданным образцам.

— Начну с того, что никакой энергии мы не смогли обнаружить. Ни в жидком металле, ни в переданных пластинах. — Начал Потапов. Губы Сергея тронула лёгкая улыбка. — И металл, и жидкость являются сверхпроводниками. Причём с жидкостью мы смогли определить это свойство только косвенно. С помощью магнита.

— Парит над поверхностью? — Уточнил Сергей.

— Да. — Кивнул Потапов. — Вы знакомы с этим явление.

— Не сильно. А почему прямая проверка жидкого металла не удалась?

— Дело в том, что эта жидкость не смачивает ни одну поверхность. — Ответил Сергей Михайлович. — Такое чувство, что она просто не касается стенок сосудов, в которые её наливают, и зондов, погруженных в неё, соответственно, тоже.

— Сверхтекучесть?

— Маловероятно. — Покачал он головой. — Опять-таки отсутствие смачивания портит всю картину. Большинство физических параметров измерить не получается. Химически тоже абсолютно нейтральные материалы. Единственное, что измерили — это плотность. 3,1 г/см3.

— Не густо. — Согласился Сергей.

— Но почти перед самым отъездом пластина, которая была помечена как не наполненная энергией, самопроизвольно разрушилась.

— Белый мелкий порошок?

— Да. Окись алюминия. Чистейшая. При этом реакция проходила изотермически, а кислород поглощался из окружающего воздуха.

Сергей погрузился в раздумья.

— Какой у вас допуск? — Спросил он, после паузы, и тут же исправился. — Точнее, кому вы можете докладывать полученные данные?

— Только Лаврентию Павловичу Берии. — Ответил Потапов.

— Я думаю, что с помощью магии, металл совершает фазовый переход неизвестного типа. Магией же и поддерживается это состояние. Когда магия в предмете заканчивается, происходит обратный переход, а энергия, выделившаяся при окислении, идёт на компенсацию этого процесса.

— Вы эту загадочную энергию называете магией?

— Смысл изобретать велосипед? — Ответил Сергей. — Все признаки в наличие. Не вижу необходимости придумывать что-то другое.

— Нам бы пластину для исследований, а лучше две или три. Серия из экспериментов затягивается. А здесь ещё и новое направление для исследований появилось.

— Давайте поможем вашему горю. — Улыбнулся Сергей. — Принесите канистру с металлом со склада. — Бросил он в пустоту.

Изготовив прямо перед Потаповым с десяток пластин, Сергей пометил половину как заряженные. Потом создал браслет с амулетом, и напоследок кинжал. Передал всё это Сергею Михайловичу. Добил его лекцией с демонстрацией возможностей необычных вещей.

— Это что-то невероятное! — Не удержался от восклицания Потапов, мысленным усилием втыкая очередной раз кинжал в стол.

— Хватит уже казённую мебель портить. — Заметил Сергей. — Архонт, почини, пожалуйста. — Добавил он мысленно.

Стол, ещё крепкий, но уже местами потёртый и поцарапанный, мгновенно приобрёл свежий вид и заблестел новым лаком. Нож, разыгравшегося криминалиста, замер на полпути к столешнице. Сам Потапов принялся ощупывать стол и даже заглянул под него.

— Это, это… — Забормотал он.

— Три года виселицы и пять лет расстрела. — Подсказал ему Сергей.