Владимир Сканников - Перо коннекта (СИ)

весь из себя. Завалит, мол, ведьму, силу у неё заберёт. А потом — в столицу, ага.

— И что у него вышло в итоге?

— Да ничего, как обычно всё. Окорок схрумкал, кувшин вина высосал — и вперёд. Больше не возвращался. Ну, хоть меня развлёк — и на том спасибо. А заплатил, между прочим, по-королевски, золотом. Представляешь?

— Вот только не надо толстых намёков.

— Дык куда ж без них?

Снегирь сделал ещё глоток и поинтересовался:

— Ты не запарился тут торчать? Место — мрачнее некуда, посетителей почти нет. Почему не съедешь?

— Наездился я уже по самое дальше некуда.

— И ведьма тебя не пугает?

— Клал я на эту ведьму со всем прибором.

— Лихой ты парень. Хоть и со странностями.

Хозяин посмотрел на него внимательно, побарабанил пальцами по деревянной стойке, после чего сказал уже без прежней приветливости:

— Знаешь что, путник? А езжай-ка ты дальше. Допивай по-быстрому и езжай.

— Да, мне уже пора. Удачи тебе, хозяин.

Снегирь бросил на стойку крупную серебряную монету, вышел во двор и, отвязав коня, снова выехал на дорогу.

***

Вспышки в башне становились всё ярче. Тучи набухли мраком — густым, тягучим, непроницаемо-чёрным. Образованная ими воронка вращалась по часовой стрелке, причём вращение это за последние минуты явно ускорилось. Оно гипнотизировало, не отпускало взгляд, давило на разум. Всё это сопровождалось тревожно-угрожающим гулом — настолько низким, что он воспринимался не на слух, а будто на ощупь, въедаясь в кожу и просачиваясь в нутро.

Конь тревожно всхрапнул. Снегирь потрепал его по холке и буркнул: «Тихо, не дёргайся». Мысленно упрекнул себя, что потратил время на разговор с трактирщиком, и погнал скакуна вперёд.

Дождь усиливался, грозя превратиться в ливень.

Подъехать к башне вплотную, как выяснилось, было нельзя — её окружала живая изгородь из шипастых лиан, похожих на колючую проволоку. Колючки фонили тёмной колдовской силой.

Единственный просвет в изгороди был снабжён двустворчатыми воротами, в которые и упиралась дорога. Ворота, в свою очередь, охранялись двумя стражниками с мечами и в кольчужных доспехах.

— Стой! — зычно крикнул один из мечников, завидев Снегиря. — По какому делу?

— Я к ведьме, — миролюбиво сказал Снегирь.

Стражник, сжав рукоять меча, процедил:

— Запомни, мозгляк. Оскорбление повелительницы — тягчайшее преступление, которое карается смертью. Я мог бы отсечь тебе башку сразу, без разговоров. Но ты, как видно, скорбен умом, поэтому я тебя пожалею и дам ещё один шанс. Итак — по какому делу ты прибыл? На этот раз советую поразмыслить, прежде чем отвечать.

— Ах да, прошу извинить мою невоспитанность. Я приехал, чтобы увидеть Повилику Восьмую, слава о которой проникла во все пределы. Желаю бросить ей честный вызов и требую поединка по законам свободной силы.

Он произнёс это подчёркнуто ровным тоном. Стражник, чуя подвох, посопел угрюмо и недоверчиво, но так и не нашёл формального повода для придирок.

— Как твоё имя, путник? Достаточен ли твой ранг, чтобы тревожить великую повелительницу? Имей в виду, самонадеянность…

— …карается смертью. Спасибо, я уже понял. Имя моё — Снегирь. И ранг мой, смею надеяться, более чем достаточен.

В подтверждение своих слов он выдернул из-за пояса плеть и сделал короткий взмах. Плеть недовольно взвизгнула и оставила прямо в воздухе, в дождевой пелене, спиралевидный росчерк, мерцающий синим светом. Мерцание продержалось секунд десять-пятнадцать, постепенно бледнея, и только потом угасло.

Привратники застыли, будто прислушиваясь к чему-то. Судя по всему, принимали через ментальную связь указания от своей повелительницы.

Снегирь напрягся и крепче сжал кнутовище.

Стражники вышли из оцепенения — и выхватили из ножен мечи, лезвия которых мгновенно раскалились и покраснели. Такие клинки (Снегирь это знал) могли разрубить не только живую плоть, но и сколь угодно прочную сталь.

Мечники бросились к Снегирю с двух сторон, но застать врасплох не сумели. Его плеть метнулась змеёй, уклоняясь от лезвий, словно живая, и с интервалом в короткий миг ужалила обоих противников.

Стражники повалились на землю, в грязь. Они перестали быть помехой — их забытьё должно было продлиться около получаса. Снегирь рассчитывал, что этого времени ему хватит с лихвой.

Он подъехал ко входу в башню.

Спешился и --">