Ульяна Молотова - Маршрут - 21

терпеть не хотела.

Тоня начала уж дуться, но опустила голову: — Оля, дай, пожалуйста, посмотреть.

— Вот скажи, это так сложно?

— Нет, — потупила Тоня взгляд.

— Ладно, не дуйся, держи.

Огонёк в глазах Тони никуда не пропадал, это всё был её коварный план! Она со свойственной ей прыткостью схватила магазин и выбежала из полуразрушенного кабинета.

— Ах ты!

Бутылка водки поспешно сунулась в рюкзак. Помимо «обновки», как в шутку нарекла бутылку Оля, в нём лежали тёплые перчатки, два ИРПа да четыре пластиковых полуторалитровых бутылки с водой. Стеклянные было найти проще, но таскать их неудобно — они бренчат при ходьбе, как колокол на шее у коровы.

Оля хотела и сама осмотреться, принялась лезть в какой-то шкаф, но не прошло и минуты, как с улицы послышался испуганный крик. «Вот чёрт!» — успела только подумать Оля, как выхватила «Свету» и выскочила из кабинки вслед за Тоней. На улице стоял парень чуть моложе тридцати в старом бушлате и зелёных армейских штанах. Определённо обеспокоенный ситуацией, он активно размахивал руками. Позади висел АК-74, на бедре — фляжка. В общем, совершенно обыкновенный такой армеец, разве что погон не было видно. Он безуспешно пытался успокоить Тоню.

— Чего же ты кричишь? Спокойнее, я тебе не обижу.

Оля судорожно вскинула винтовку, направила в его сторону. Он опешил, лишь поднял руки, что-то нервно бубня.

— Н-не стреляй. Свой я, свой! Опусти, у меня и автомат не заряжен, ради вида ношу.

— Заткнись! Ты кто такой вообще? Мы много месяцев не видели никого, — пускай говорила Оля грозно, а колени всё равно сильно дрожали.

Тоня спряталась за подругу, смотрела из-за спины и чуть ли не плакала.

— Солдат, солдат я. Сержант Кузнецов Михаил Игнатьевич.

В иной ситуации он бы посрамил честь советского военнослужащего, но почему-то сейчас, наведя на него винтовку, Оля не испытывала ничего помимо собственного страха.

— Ты что тут делаешь? Тоня, он тебе угрожал? Ты зачем к ней полез?

— Оля, Оль, опусти. Я не думаю, что он плохой, — легонько одёргивая бушлат, говорила Тоня.

— Ничего ты не понимаешь, я знала, знала, что тут что-то не так! — держать палец на спуске Оля не осмеливалась.

— Опусти, испугалась я, он ничего не делал. Страшно мне стало, тебя рядом не было.

Кузнецов закрыл глаза и, кажется, молился. Ни единого мускула на его лице за всё время и не дрогнуло. Занимательная реакция для того, в чью голову целятся с расстояния пяти метров.

Всё же, доверившись Тоне, Оля опустила винтовку, дыхание становилось глубже, а мысли приходили в норму. «Света» отдавалась теплом в руках, но направлять её на кого-то было совсем иным чувством, далеко не самым приятным. Держать человека на мушке, вершить его судьбу Оле совершенно не понравилось, она еле заметно дрожала, смотря на Михаила.

— Откуда ты?

— Воинская часть, неподалёку совсем, могу вас провести.

Тоня вмешалась в разговор: — А можно? Тебе разве за это ничего не будет? Ты же солдат!

— Нет-нет, не будет, я один остался. Все разлетелись. А здесь ответственный, если проще, — не переставая умиляться Тоне, отвечал он.

— И как успехи? — довольно сухо спросила Оля.

— Никак, года два никто не выходил на связь. Каждый день сижу у радиостанции, помехи слушаю. Даже зверья в округе нет, о людях и говорить не приходится. Редкая птица пролетит — уже счастье. Если бы не каждодневная рутина, давно бы уже с ума сошёл. Так от этого устал.

— И с чего бы нам друг другу верить?

— Ни с чего. Но разве есть причины не доверять? Мне, честно говоря, уже без разницы, податься некуда. Да и у нас была сотня возможностей пристрелить друг друга. Только зачем нам это?

— Разряди.

Оля не стала вскидывать винтовку, хотя сама отметила, что поступает крайне необдуманно. Михаил снял автомат. Магазин и патронник оказались пустыми.

— Так ты не врал?

— Говорю же, незачем мне это. Поверьте, я просто хочу поговорить.

На Олю накатило чувство стыда вперемешку со злобой. Мурашки пропали, но вот зубы плотно сомкнулись.

— Вы, ты… в общем, извини, что так вышло.

— Не извиняйся. Может, заново попробуем? Я Кузнецов Михаил Игнатьевич, можно Миша или как вам самим удобно.

— Меня Тоня, а её Оля зовут, мы путешествуем!

Михаил улыбался. Олю, несомненно, настораживал вид взрослого мужчины, что с таким умилением смотрел на подругу, но виду не подавала.

— Да, меня зовут Ольга, а её Тоня. Да, мы --">