Дмитрий Николаевич Дашко - Инспектор угрозыска

темпами могу и на встречу с железным рыцарем революции опоздать, принялся собраться в страшной спешке, попутно прокручивая в голове детали предстоящего разговора.

Дзержинский — человек занятой, вряд ли мне дадут больше полчаса, поэтому надо всё разложить по полочкам и говорить чётко и по существу.

В назначенное время я уже находился в приёмной. Секретарь при виде меня встал и сказал:

— Товарищ Быстров, можете заходить. Вас уже ждут.

Я понял, почему слово «ждут» было использован во множественном числе, когда увидел в кабинете, кроме Дзержинского, ещё и Артузова. Они с улыбкой смотрели на меня.

— Вот он — наш герой, — произнёс Артузов.

— Скажете тоже, — потупился я.

— Скромность — хорошее качество, — засмеялся Феликс Эдмундович. — Вижу, природа одарила вас им сполна. Присаживайтесь.

Он указал мне на стул.

Я сел.

— Вы собирались переговорить со мной насчёт работы Гохрана.

— Да, Феликс Эдмундович. По моей просьбе профессор Шалашов подготовил докладную записку. Он считает, и я его в этом поддерживаю, что в настоящее время работа в Гохране поставлена из рук вон плохо. Где-то из-за головотяпства и незнания, а где-то, благодаря целенаправленному вредительству, происходит уничтожение культурного богатства страны. Мы теряем даже не миллионы, миллиарды.

— Есть конкретные примеры? — разом посерьёзнел Дзержинский.

— К глубокому несчастью, масса. Некоторые из них приведены в докладной записке. — Я положил перед Дзержинским папку с материалами Евгения Васильевича.

Феликс Эдмундович открыл её и погрузился в чтение. Закончив, захлопнул папку и передал Артузову.

— Артур Христианович, возьмётесь?

— Возьмёмся, товарищ нарком, — кивнул тот.

— Даю вам месяц на проверку всех обстоятельств и устранение всего выявленного безобразие. Одно дело, конечно, когда урон стране наносят по незнанию — далеко не все из наших товарищей в Гохране обладают должным образованием… Их, конечно, надо учить, а вообще лучше сразу найти грамотных специалистов. Уверен, такие в стране есть. — Он продолжил, уже с гневом:

— И совсем другое, когда происходит сознательное вредительство. Разберитесь, Артур Христианович! Жду вас с докладом у себя… — Дзержинский открыл блокнот, полистал его, сделал какую-то пометку и назвал число.

— Успеете?

— Должны успеть, — подумав, ответил Артузов.

— Георгий Олегович, это всё или у вас есть ещё какие-то вопросы? — снова переключился на меня Дзержинский.

— Скорее некоторые соображения о том, как можно организовать работу органов правопорядка, — сказал я.

— Тогда излагайте. Мы с Артуром Христиановичем открыты всему новому и полезному нашему делу.

Я откашлялся и заговорил. Снова вернулся к институту участковых, который из стадии экспериментального было пора разворачивать по-настоящему. Поведал о своих идеях, в частности о светошумовых гранатах, что могли оказаться так полезны при штурме бандитских малин, о неправильности бюджетной политики, когда расходы на содержание милиции скинули на местные органы, что привело к массовым сокращениям и перекосам.

Остапа, как водится, несло. К счастью, меня слушали внимательно, не перебивая.

Лишь в конце, когда я понял, что выдохся и больше уже ничего не смогу предложить, Феликс Эдмундович и Артузов переглянулись.

— Да уж, товарищ Быстров… Задали вы нам задачку! Вы представляете себе, какие колоссальные расходы понадобятся на воплощение хотя бы части из того, о чём вы нам говорили?! — воскликнул Дзержинский.

— Так ведь не всё ж сразу, товарищ Дзержинский! Начнём делать поэтапно, от малого к большому! Иначе будет трудно справиться с разгулом преступности в стране.

— А вы думаете социальная политика не приведёт к победе над этим явлением?

— Бытие определяет сознание, товарищ нарком. С этим не поспоришь. Но, боюсь, что преступность — более глубокое явление, которое зависит не только от социальных факторов. К сожалению, есть люди и таких немало, которые по складу своей натуры склонны на совершение преступных деяний. И убивают они отнюдь не потому, что плохо живут, а потому что испытывают к этому нездоровое увлечение. А это только вершина айсберга. Копнём глубже — вылезет столько всего, — вздохнул я.

— То есть вы настроены достаточно скептично? — Артузов пристально, не мигая, взглянул на меня.

— Скорее реалистично. Да, --">