Стоик - Горящее дерево

Для меня это было дико слышать, посчитал, что просто Селена не разобралась.

Я погрузился в транс и увидел невероятное. Вернее, я не увидел систему Ра. Вместо неё было какое-то облако из частиц с эпицентром в районе аномалии. Это облако увеличивалось на глазах и оно буквально пожирало все на своём пути.

Перед лицом неизбежного, мое тело и сознание стало предельно собранным. Паники не было, потому что поздно бояться. Неизбежно это облако достигнет нас и поглотит всю реальность, а скорее всего все реальности. Это конец, хотя причины мне не понятны.

Я открыл глаза. На меня с надеждой смотрел человек, который мне бесконечно дорог. Она всматривалась в меня, рассчитывая что я помогу, спасу ее отца. Но мне бы спасти хотя бы ее. Именно это сейчас меня заставляло судорожно искать решение. Если бы дело касалось моей жизни, я бы наверно сдался перед лицом неумолимой гибели. Как-то надо рассказать Селене обо всём.

— Твоего отца сейчас нет в живых, как и всех жителей Эммы. Их частицы превратились в большое однородное облако, как будто всё превращается в ничто. Я не вижу глазами происходящее, но скорее всего, там пустота.

На лице девушки была буря эмоций, подбородок дрожал. Она обняла меня за шею, и слёзы намочили мой воротник.

В голове был только один выход, хотя и он был абсолютным безумием, но я должен ее спасти, может и себя. Нужно было войти в гиперреальность и вытащить из реальности нас обоих в никуда. Словно барон Мюнхаузен, тащивший себя за косу из болота. То есть точки «б» не будет. Я сейчас не знаю даже, возможно ли это. Но нужно переждать когда облако все поглотит и вдруг появится поставить пункт назначения в новой вселенной, если вдруг она появится.

— Селена, слушай пожалуйста меня внимательно. Сейчас мы крепко обнимемся и я постараюсь нас вытащить.

— Откуда вытащить?

— Подальше от дерева.

Дерево раскручивалось под моим усилием. Внутри него как раковая опухоль росло облако. Там, где оно было, распылялась не только материя, но и все структуры, само время. Эмма исчезла не только сейчас, но и в прошлом, и в будущем. Все связи обрывались. Думаю, и остальные связанные объекты будут разрушаться не дожидаясь цунами апокалипсиса. Усилием сознания я схватил нас обоих прижатых друг к другу и вывел в никуда. Мы висели в великом «ничто»

Я с большим трудом удерживал нас в равновесии. Все частицы всех реальностей распылились. Но я ещё жив и надеюсь и Селена. Как говорил классик: «я мыслю, значит я существую». Теперь нужно ждать.

В середине облака я заметил уплотнение, из которого, словно из песка начала формироваться лента, которая удлинялась и обматывала сама себя словно клубок ниток. Наконец процесс завершился. Не знаю кто это сделал. Может это неизвестный нам разум или древние боги все-таки добились своего и построили новый мир, как мечтал Марк. Я видел всю новую реальность, и я увидел будущее, которое меня поразило. Все встало на свои места.

Я начал всматриваться, чтобы приметить то место, куда я должен нас вернуть. И увидел. Частицы наших с Селеной тел были словно недостающим пазлом в этой картине, где-то в глубине была пустота, которую мы должны были собой заполнить. И я сделал этот манёвр — переместил нас туда.

Мои глаза тяжело открылись. Я слишком долго был в трансе и слишком напряжен был мой мозг. Я лежал на неровной поверхности, а надо мной склонилась моя любимая. Она провела ладонью по моей щеке и сказала:

— Я не знаю, где мы.

Мне пришлось терпя боль от судорог мышц привстать и оглядеться. Это была Земля. Ну конечно не та Земля и не Эмма, но я знал, что это Земля. Зелёная трава, первозданные леса, покрывающие равнины и холмы, чистый воздух, прозрачные реки, глубокие моря и океаны, тысячи видов животных и птиц. Вселенная возродилась вновь. Теперь это наш мир.

— Знаешь, мы тут одни. В этой вселенной мы одиноки. Кстати, других реальностей нет. Теперь она одна.

— И что мы будем делать?

Ни что так не делает мужчину мужчиной, как слабость любимой женщины. Если в нем нуждаются, он обязательно будет героем для неё. Это неизбежно.

— Начнём новую цивилизацию человеческую или божью. Я буду твоим Адамом, а ты моей Евой.

— Как скажешь, любимый.