Дмитрий Тыщенко - Звезда

Упреждать их набеги очень трудно, как бороться с ветром. Сегодняшнее событие стоит у начала резких перемен в жизни родов, находящихся в его власти и сомнений в этом не было. Надо подготовиться к большому завтрашнему вечернему совету всей знати родов. От того, как он будет выглядеть, уверенно и твёрдо произнесёт свою речь, будет зависеть успех и сама жизнь его родов…, но вот купец всё не появляется – нельзя собирать войска, не имея сведений о соседних землях, так как это насторожит врага…

Войдя в свои покои, громко позвал молодую наложницу Молге. Последние три года она заменяла всех его жён – пела на непонятном языке, играя на странном инструменте, забавно танцевала, а главное то, что очень хорошо приводила в приятное состояние, уже не молодое, его тело – её ручки и фигурка для него были просто бесценны и подарки ей были регулярны. Без её блеска глаз и смеха он уже просто не мог обходиться. Дочка и барс дружили с ней, но Сауле однажды ткнула её ножом… случайно. Мунак позвал жену и сказал: «Не трогай её… и тебя я любил, и сейчас… ты продолжение меня – занимайся внуками». Очень трудно ладить и жить в ладу с близкими – наказать чужих людей можно походя, но наказывать продолжение своей плоти… Молге тихо вошла и встала у него за спиной – он почувствовал тепло исходящее от всей её фигурки, и не оглядываясь, скинул верхнею одежду, лег животом на ковёр – она знала, что делать. Властно стянув с него тельник, начала втирать настой трав, приготовленный Брадобреем, а затем все части тела долго и тщательно мяла, выворачивала, шлёпала, топтала спину маленькими ступнями – он только кряхтел и улыбался. В такие минуты ему мечталось об уединённой жизни с ней… где-нибудь в горах у озера и эта мечта в нем жила с её появлением, но это не жизнь… Жизнь – непрерывная борьба за малые и большие очень важные ценности, жизнь оставляет огненно-кровавый след в памяти и сердцах людей, разрушенных поселениях. С преклонными годами всё приелось… кому бы передать свою власть, сохранив удобства для тела… Так, вероятно, желают этого все пожившие много лет люди… Закончив с телом, Молге накрыла хозяина лисьей шубой, тихо запела, что-то грустное – хан засопел, и она удалилась. Барс прилёг возле хозяина, положив голову на лапы. Жена заглянула, отодвинув полог, но не стала тревожить спящего.

Пришли подружки Кызле, сообщив, что мужчины молча собираются в поход и все догадались куда. Миркен главный у них и вечером, после совета знати, уедут, и что большая группа рабов на ослах, груженных всем нужным, уже готова к уходу в горы. Они уйдут раньше конных воинов. Жених её, лучшей подруги Нагимы, тоже на коне поедет и от того у подруги нет настроения… и ещё много-много чего рассказали… У Кызле расширились, и без того большие, зеленые глаза – тревога за Миркена поселилась в них. Слуги принесли фрукты и сладости. Возле селения резали баранов и разделывали туши быков – завтра вечером очень большой совет и той в честь родовой знати, а гонцы были посланы ещё с утра. Хан безмятежно спал, пропустив обеденную трапезу, и это был, оздоравливающий разум, сон. Сауле стояла, нервно ломая руки, в жилище у окошка и всё слышала – тревога за дочь стеснила её дыхание и она стала ждать пробуждения мужа. Пройдя мимо Молге, задела туфлёй блюдо со сладостями, а та потупила глаза – в чем её вина… Молге давно могла бы попросить хозяина услать Сауле к сыну, но тогда Кызле на неё обидится – трудно жить молодой женщине без родственников, а хозяин стар… что с ней будет – продадут или рабу страшному в жёны отдадут. Горек чужой хлеб и тяжёл порог двери… Вот бы сбежать с красивым воином – у неё была своя надежда и мечта… она ждала караван купца Лю…

На следующий день к вечеру заиграл рог, извещая о прибытии первых гостей, и хан проснулся, положил руку на шею барса, а тот лизнул ему нос. Принесли столик с едой, кислое молоко в кувшине и он с аппетитом поел, накормил барса – приказал одеть его в одежду для торжеств, повесил на широкий пояс саблю, полюбовавшись синим камнем на рукояти – камень был холодным, прицепил короткий кинжал из синего железа, привезённый Лю из далёкой страны волшебников, где не бывает холодов. Сауле ворчала, что он спит, а в селенье идут сборы мужчин и годы мешают ему контролировать текущею жизнь родов. «Какие сборы – это тысячник, наверное, смотр проводит?»: проворчал Мунак, улыбаясь про себя. Сауле с укором посмотрела на него, а он махнул ей на двери в женскую половину. --">