Дмитрий Николаевич Дашко - Одесса-мама

профессионально. Если бы я не понимал, что меня поведут практически от самого дома — вряд ли бы срисовал.

Без пяти два я был на Патриарших. Вроде никого из знакомых. В записке было написано, что ко мне подойдут, и я стал неспешно прогуливаться.

Четырнадцать ноль пять — никого. Точность — вежливость королей, но к тем, кто похитил мою Настю, это явно не относится.

Четырнадцать десять, ноль внимания в мою сторону. Даже топтун куда-то потерялся.

Пятнадцать минут третьего, я по-прежнему гуляю в одиночестве и начинаю испытывать беспокойство. Что-то пошло не так? Моё поведение насторожило врага или банальная перестраховка: не притащил ли я с собой взвод милиции и собаку?

Одно радует — никто не кидается на меня с ножиком и не стреляет в спину, то есть на Патрики меня вытащили не для того, чтобы грохнуть в уютной и тихой обстановке. Радеку (а кому же ещё?) я нужен для чего-то другого. И само собой не для дружеских посиделок с пивом и шашлыками.

Похоже меня собираются задействовать в какой-то комбинации. А раз Настю похитили — ничего хорошего для меня тут не просматривается.

На одной из скамеек сидел пожилой мужчина в клетчатом костюме и шляпе-канотье, в его руке была тросточка. До этого он сидел с задумчивым видом, а тут вдруг приподнялся и шагнул в мою сторону.

— Георгий Олегович? Быстров?

Внешне он напоминал незабвенного Паниковского в исполнении Зиновия Гердта. Я с интересом посмотрел на него.

— Да.

— Видите вон то авто, — показал он взглядом на стоявший возле одного из домов чёрный легковой автомобиль.

— Вижу.

— Садитесь в него и, ради ваших же интересов, ведите себя спокойно и не делайте глупостей, иначе ваша дорогая супруга пострадает.

— Что с ней?

— Все вопросы потом. Вас ждут.

Я направился к машине. В ней не было никого, кроме шофёра, читавшего газету. При виде меня, он свернул её и убрал.

— Товарищ Быстров?

— Да.

— Садитесь, пожалуйста, на пассажирское место сзади. И без глупостей.

— Я в курсе.

Спорите не имело смысла, я открыл дверцу и сел в авто. И тут же меня зажали с обоих сторон двое дюжих ребят в гражданских костюмах. Действовали они бесцеремонно. Сразу стало ясно: шутить с этими бравыми парнями не стоит.

— Спокойно, Быстров. Меры предосторожности.

Меня тщательно обыскали.

Я вышел из дома безоружным, поэтому ничего представляющего для них интерес, парни не нашли. Один из них вытащил спичечный коробок, подаренный дворником, покрутил его и засунул обратно.

— Поехали, — приказал он водителю.

Машина тронулась с места.

Судя по хмурым лицам парочки сопровождающих на мои вопросы они отвечать не будут и любую попытку сопротивления пресекут самым категорическим образом. Я, конечно, мог бы подёргаться и при должном везении вырубил бы кого-то из них, но его напарник тогда бы меня прикончил, и вряд ли бы моя смерть хоть чем-то помогла Насте.

Будем вести себя примерно.

Автомобиль выбрался за пределы Москвы, всё это время громилы не спускали с меня глаз, а я старался их не провоцировать.

Остановились мы в небольшом дачном посёлке. Охраны на въезде не было — значит, посёлок не ведомственный. А чего собственно ожидать? Радек — мужик умный, подставляться по глупому не станет. Рандеву с ним или с кем-то из его доверенных лиц пройдёт на нейтральной территории, которую никто не сможет с ним связать.

— Выходите. Дёргаться не советую — будет только хуже. Стреляем сразу и наповал.

— Спасибо, что предупредили.

— Не умничай.

Мы прошли вдоль длинного высокого забора, над которым возвышалась крыша даже не дома — особняка. По всем приметам до революции тут проживал кто-то непростой.

Громила, который шага впереди, распахнул калитку. Второй толкнул меня стволом нагана в спину.

— Заходим.

— Как скажете, парни.

К моему удивлению, меня повели не в дом, а к небольшой беседке, где за столом на удобной скамье с высокой спинкой сидел большелобый крепыш с нервным лицом. Я видел его впервые.

Выходит, на сей раз говорить придётся не с Радеком.

— Товарищ Нойман, — обратился к нему один из громил. — Быстров доставлен по вашему приказу.

— Благодарю, — кивнул тот, не вставая. — Побудьте пока поблизости.

Он улыбнулся.

— Георгий Олегович…

— Я вас не знаю.

— Это дело поправимое. Генрих Оттович --">