Михаил Алексеевич Ланцов - Потоп (СИ)

class="book">На этом и разошлись.

Мутная история. Очень мутная.

Но кое-что прояснилось… Во всяком случае — появилась вполне рабочая версия. Если Арину и шантажируют, то понятно — чем. А значит, что? Правильно. Ему нужно выяснить судьбу того ребенка. И начнет он с документов Натальи Кирилловны. С ее переписки с устойчивыми контрагентами. У Миледи не было доступа к этим документам. А у него он был…

Царевич немного посидел.

Подумал.

Прокручивая их разговор.

После чего махнул рукой и отправился к отцу — на совещание. Прихватив папочку. Из Речи Посполитой и Великой порты поступали очень нехорошие сведения…

—… таким образом, — продолжал Алексей, — есть все основания считать, что эти две державы готовятся к войне с нами. Мы на них нападать не собираемся. Это очевидно. Они, ежели чин по чину, тоже. Иначе не стали бы готовить общественное мнение таким образом. Значит нас ждут какие-нибудь пакости-провокации, которые «вынудят» их начать войну. Как говорится — скрепя сердце.

— Неужели Нарва и Выборг их ничему не научили?

— Скорее всего именно Нарва и Выборг их и спровоцировали. Они испугались нашего слишком быстрого усиления. Насколько я понимаю — эта грядущая война имеет только одну цель — сдерживание.

— Это как? — удивился Меншиков.

— Чтобы мы замедлились, а лучше остановились в развитии. После завершения войны с Речью Посполитой в 1667 году Алексей Михайлович оказался в очень сложном положении в плане денег. Казна была пуста. Что породило на последующие несколько десятилетий великие сложности и полный разлад армии к моменту воцарения моего отца. Мы по сути воссоздаем армию заново. Рискну предположить, что они хотят провернуть что-то похожее.

— Или хуже, — буркнул Ромодановский.

— Или хуже, — охотно согласился с ним Алексей. — Поэтому нам нужно отчаянно спешить. Сколько у нас времени — не знаю.

— В этом году они не начнут войну. — твердо произнес Василий Голицын.

— Почему ты так считаешь? — осведомился Петр.

— Им нужно время что-то подготовиться. Ляхи и литвины очень долги в своих решениях. Если будет устроена через пакость им несколько месяцев потребуется что-то провести реакцию на нее через Сейм. Сначала собрать сеймики. Там выбрать делегатов. Дать им наставления. Потом из них собрать Сейм. Долго на нем ругаться… А потом начать собирать армию. Это несколько месяцев. Сверху. К тому времени, что уйдет на разогрев людей. Мыслю, что в этом году, если и соберут армию, то к концу лета. Может быть. Половину. А оно так надо под конец кампании собирать армию? Упражнения ей чинить они вряд ли станут. Так что, мыслю, этот год у нас есть.

— Резонно, — согласился с ним царь. — Затянуть это нельзя?

— У нас нет достаточно значимой агентуры в этих странах. — вместо Голицына ответил царевич. — И я бы на успех таких попыток не рассчитывал. Узнать, что происходит — да. Но влиять. Здесь, увы, у нас все плохо. Очень плохо.

— Значит ориентируемся на год. — подвел итог Петр Алексеевич. — Мало времени… очень мало… Ты что-то хотел предложить? — кивнул он на папку на столике у царевича.

— Да…

Алексей предлагал просто дальнейшее развитие военной реформы, начатой еще в 1680 году дядей — Федором Алексеевичем. В целом — эволюционное. Очередной ее этап.

После 1701 года Россия делилась на 8 европейских военных округов и 4 сибирских[1]. Последние пока не трогали. Не до них. А вот в каждом европейском военном округе, царевич предложил получить по итогам года по одной пехотной дивизии, по одному полку улан и по два полка карабинеров[2]. За исключением Московского округа, где он хотел видеть три пехотные дивизии и по шесть полков улан с карабинерами.

Таким образом должно получиться десять пехотных дивизий и тридцать три кавалерийских полка[3]. Ну и артиллерия. Куда уж без нее? Ведь к каждой пехотной дивизии шел полк 6-фунтовых пушек, что давало 320 орудий.

Для чего он предложил задействовать состав московских войск. Распределить их равномерно между округами, то есть, используя в качестве ядра и инструкторов. Настоящих-то нет. А чтобы

--">