Михаил Шерр - Олигарх 3

не обманывал и в симбиозе с конторой Матвея процветал.

Лечебнице он отдавал десятую часть своих доходов. Дела у господина Баха резко пошли в гору когда рядом сним открылась лечебница Матвея. Через три месяца он сам пришел и добровольно отдал десятину со своих доходов.

Рядом был небольшой особняк какого-то генерала, вернее генеральским он был лет пять назад, а потом пошел по рукам, сначала его наследники продали за долги, потом еще раз перепродали и раз в год он менял хозяев.

Матвей давно на него засматривался, у него была мечта сделать свою больницу, но он не заикался, считая эту идею слишком дорогой.

Племянник аптекаря Герман Генрих Бах решил попытать счастье в России и приехал к нам из Баварии. Медицине Герман обучался в Сорбонне, потом пять лет практиковал в Мюнхене и Берлине. Осенью он решил попытать счастье в России и несколько месяцев потолокся в Риге и Дерпте. А потом решил приехать к дяде в Петербург.

Людвиг посоветовал начать ему у Матвея, в лечебницу он приходил как раз накануне нашего разговора. Информацию о пруссаке Христиане Готфриде Эренберге Матвей кстати почерпнул из беседы с Германом, который несколько месяцев работал у него.

Вот об этом немце Матвей и подумал сразу же когда начался наш разговор.

Герман Генрих был у своего дяди, когда заехал Матвей и пригласил к нам.

Герману Генриху было тридцать лет, среднего роста, нос картошкой и жгучий брюнет. Он был холост и похоже немного комплексовал из-за этого.

Разрешения на занятие медицинской практикой он еще не получил и предложению Матвея был очень рад. Тем более, что оклад ему был для начала предложен очень неплохой, сто рублей в месяц.

Герман Генрихович быстро просмотрел список составленный Матвеем и внес туда коррективы. Он быстро понял, что вопрос стоимости какого-нибудь оборудования не стоит и тут же набросал где все необходимое можно купить и быстро доставить из Германии и нашей Прибалтики.

Главной проблемой были новейшие французские микроскопы отца и сына Шевалье.

И главной проблемой была не их стоимость, а просто очень маленькие объемы производства.

Для работы мы решили купить пустующий рядом особняк, один из его флигелей был во вполне сносном состоянии и там можно быстро, за пару дней, навести порядок.

Аптекарь сразу же предложил мне свои услуги как химик, выбирать мне пока не из чего и я согласился на его предложение. Работу решили начать на следующий день.

Три недели пролетели как один день, с утра до ночи, я занимался одним оборудованием научного центра для своего зятя.

Он с Германом Генриховичем без раскачки приступили к работе. Первые дни правда Герман занимался обучением своего шефа, но Матвей оказался способным и хорошо обучаемым.

Братья Петровы не остались в стороне и по своим каналам нашли нам еще шесть сотрудников в научную лабораторию Матвея.

Начинающие химические гении, Ефим Федотович Котов и Томас Скотт приехали из Англии через три недели. Они еще не осознали, что их неприятности позади и похоже всерьез опасались наказания с моей стороны, особенно Ефим.

Разводить с ними сюси-пуси мне было некогда. Поэтому я все переложил на Матвея. В Пулково ударными темпами заканчивали строить капитальное кирпичное здание химической лаборатории. Там всем руководил Людвиг Бах. Он конечно не великий химик, а всего лишь хороший провизор, но как и что должно быть в химической лаборатории он знал.

Каждый день я получал длинные простыни чего надо в наши лаборатории и как угорелый летал по Питеру и окрестностям.

На третий день Людвиг сказал, что химики задачу поняли и приступили к работе, сейчас мне от них нужна марганцовка и активированный уголь. Работа в лаборатории шла под неусыпным контролем Людвига, свою аптеку он оставил на зятя.

Двадцать пятого апреля Россию пришел «Геркулес». Переход из Генуи занял всего две недели с заходом в Англию для загрузки углем. Самое позднее на пятнадцатое мая был намечен выход в Трансатлантический переход.

Ни в один из российских портов наш пароход заходить не стал, в Усть-Луге был специально для этих целей был построен причал и «Геркулес» пришвартовался именно там.

Никакой рекламы или известности мне было не надо, поэтому переход в Россию носил чисто практический характер, проведение полноценных ходовых испытаний и подготовка к переходу через Атлантику.

Я не знал --">