Сергей Николаевич Зеленин - «Я – АНГЕЛ!». Часть третья: "Клякса бифуркации"

всё руки не доходили.

Привстав надо мной на колени, недоумённо-возмущённо, с полной уверенностью в своей правоте:

— А как ещё слабой и беззащитной девушке — соблазнить такого бесцеремонно-наглого подонка, как ты?

Лёгка пощечина, потом вторая:

— Три года уже пытаюсь тебе отдаться — надо мной уже собственная Mère смеётся! Тебе не стыдно?

— Стыдно, но я изо всех сил стараюсь взять себя в руки…

И снова две пощечины:

— Palettes! Gentil sans vergogne!

Пытаюсь увести разговор в сторону — ляпнул первое, что в голову взбрело:

— Лизавета, иттить твою mère! Да у тебя сиськи с последней днюхи выросли!

Называется — тушить пожар керосином.

Склонившись, с гордостью сунув один из торчащих сосков мне под нос:

— Ma maman говорит, что mes seins уже как у неё.

— Ну, это она льстит… Себе…!

Затем, она придвинувшись поближе — бесстыдно раздвигает передо мной мраморной белизны бёдра:

— Серафим, а посмотри…

Ух, ты:

— Ты «её» бреешь⁈

Надеюсь, не моей бритвой — той, что я морду и голову…

— Сам не видишь? Лучше скажи, красиво?

Чувствуя, что где-то снизу вздымается мой впавший было в спячку «одноглавый дракон с бубенцами». Напрягая зрение, бучу буркалы — пытаясь разглядеть подробности:

— «Красиво»? Не то слово! Кто-то научил или сама догадалась?

Насколько мне известно, хроноаборигенны противоположного пола — до эпиляции области «лобка» не додумались и мне попадались довольно «заросшие» особы, хоть косы «там» заплетай.

— Ты же сам научил…

Дико таращусь:

— Что за дикий бред? Это когда же я успел так накосорезить?

— Не меня, а Лилю Брик… — звонкая, хотя и не больная почёщина, — а та уже мне сказала, что ты любишь — когда у женщины бритый «le pubis».

Уворачиваюсь от ещё одной оплеухи:

— Ты это серьёзно? Она тебе так и сказала?

— Да!

Чувствую, что краснею переспелым помидором… Грёбанный стыд…

— Она всё выдумала!

— Не смей мне врать, потаскун!

* * *

Поёрзав бёдрами и, «что-то» почувствовав попкой, оглядывается назад и схватившись рукой за «нечто» вздыбившиеся под одеялом:

— О, я вижу ты уже готов соблазнить невинную девушку!

Я, панически заверещал:

— Лиза, подумай, что ты творишь! Потом, уже ничего не воротишь!

Но она уже урча как мартовская кошка — скидывает с меня одеяло, бесцеремонно сдёргивает кальсоны и схватившись рукой за моего стоящего по стойке «смирно» «бойца», по-девичьи глупо хихикает:

— Какой он у тебя… Огромный!

Почему-то стало весело, хотя смешного было довольно мало:

— А ты, что глупая? Другие видела?

Даже в темноте было видно — зарумянившись спелым персиком:

— Нет, но… Представляла!

Схватив двумя пальцами — как будто измеряя диаметр у водопроводной трубы и, до боли сжав, с лёгкой озабоченностью:

— А он хоть влезет в mon vagin vierge?

Ухватившись за предоставленный последний шанс:

— Нет, не влезет — развяжи меня и иди спать на половичок в прихожке.

— Ага, прям счас я разбежалась — косы по ветру…

Закинув через меня божественно стройную ногу, оседлав — как амазонка стреноженного степного жеребца, «направляет» моего «дружка» в своё лоно — одновременно лаская его двумя руками.

— Развяжи руки, Елизавета! — взмолившись последней надеждой, — а то получится не соблазнение — а изнасилование… Получишь пятнадцать суток, прелюбодейка!

С томным придыханием, упрямо гнёт свою линию:

— Нет, уж! Опять что-нибудь выдумаешь, да выкрутишься — знаю я тебя. Поэтому развяжу, только когда ты лишишь меня девственности.

Ну, что оставалось делать?

Только расслабиться и постараться получить максимум удовольствия.

— Только осторожно, девочка! — предупреждаю, нагоняя жути, — первый раз, это бывает у вас больно… Очень больно! ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ БОЛЬНО!!!

Покамест безуспешно пытаясь «вправить» — всё более и более возбуждаясь и «влажнея», она томно стонет:

— Я знаю. Мне ma mère рассказывала — как «это» бывает… Не больнее, чем когда рожаешь.

Достали блин, эти продвинутые в педагогике мамаши!

Наконец, осторожно введя «в себя», распустив волосы на лицо и откинув назад голову, на долю секунды замешкавшись — со всей силы, всем своим весом — она решительно насадилась на мой «нефритовый кол»… Пару раз коротко вскрикнув, энергично заработала бёдрами — как скачущая на мустанге наездница.

Буквально минута-другая и Лиза, сжав со всей силы меня, с легким всхлипом --">