Герман Иванович Романов - Игра по своим правилам (СИ)

генералам вроде меня. И передайте Василию Егоровичу — пусть сам проведет осмотр батальона.

Алексей Николаевич решил сделать для горожан небольшой праздник, раз выпало время, к тому же следовало встретиться с городской общественностью — Иркутск ведь являлся главной перевалочной базой на пути в Маньчжурию. А идущий в обход Байкала с южной стороны Култукский тракт требовалось обустроить — на озере шторма не редкость.

— Сейчас, пожалуй, уделю время руке, чтобы Зинаида Николаевна о том напрасно не беспокоилась.

— Будет исполнено, ваше высокопревосходительство, — великий князь картинно прикоснулся к своей гусарской шапке, лихо повернулся и потопал на вокзал, где у здания, на широком перроне вытягивались шеренгами кавказские гренадеры — рослые и боевитые, лучшая из дивизий во всей армии. И люди отборные — это не бородатые запасные, которые не желали воевать.

Генерал посмотрел на княгиню — та ошеломленно хлопала ресницами, смотря в спину уходящего великого князя. Тихо произнесла с нескрываемым удивлением, искоса бросив на него взгляд:

— Алексей Николаевич, что вы сделали с этим великосветским шалопаем и вертопрахом⁈ Он стал совершенно неузнаваемым!

— Камень в голову попал — и чудо исцеления свершилось. Сам удивлен не меньше вас. Война ему определенно на пользу пошла, даже свое золотое оружие вполне заслужил, выдумывать «подвиги» не пришлось, как по обыкновению случается с великими князьями.

— Да, не поверила бы, если сама не увидела. Пойдемте, Дмитрий Михайлович уже вас ждет в смотровом вагоне, вон в окно выглядывает. Уже весь извелся, как увидел вас с рукой на перевязи.

— Вижу, он давно хотел иметь меня своим пациентом, — Алексей Николаевич усмехнулся, и направился к открытой двери вагона, поддерживаемый под локоть Зинаидой Николаевной. Поднялся по ступенькам, моментально ощутив неистребимый ничем специфический запах — но то было легко объяснимо, ведь все лечебные помещения, а вагон относился именно к таким, всегда обрабатывали, мыли пол и стены растворами.

— Рад видеть ваше высокопревосходительство, хотя не желал бы встречи в смотровой комнате — не слишком она подходит для этого.

— И я рад, Дмитрий Михайлович, только без чинов, они неуместны.

— Тогда присаживайтесь, голубчик, посмотрим вашу руку. Давайте помогу снять мундир, — с бородкой клинышком сорокалетний врач, задорно блеснув стеклами очков, немедленно приступил к осмотру. Первым делом оставили генерала в одной лишь нательной рубахе, затем сняли и ее, и тут же врач принялся ощупывать припухлую руку, качая головой.

— Вам лучами Рентгена руку просвечивали? В Дальнем и Порт-Артуре для установок есть отдельные кабинеты, как я слышал.

— Да, перелома не нашли, была сильнейшая контузия.

— Тут вторичный ушиб — вы ведь его получили?

— Да, упал неловко, ударился рукою — до сих пор болит.

— И зря мои коллеги не обратились снова к снимку — у вас перелом кости, вот здесь. Смотрите, — доктор прошелся пальцами по руке, и неожиданно надавил, и так больно, что в глазах потемнело…

Картина известного художника В. А. Серова — «Княгиня Юсупова в своем дворце на Мойке» (1900–1902 гг.)

Глава 2

— Крепко ошиблись наши чиновники под «шпицем», придумав сии «облегченные» снаряды, когда наш фугас имеет меньше пироксилина, чем вражеский бронебойный мелинита. Такой же японский снаряд вообще снаряжен начинкой в девяносто наших фунтов взрывчатки, тогда как наш начитывает полтора десятка фунтов. Да еще эти «тугие» взрыватели…

Наместник ЕИВ на Дальнем Востоке, адмирал Алексеев хотел выругаться, глядя на лежащие перед ним листки отчета. Все сказанное еще в марте Куропаткиным, теперь получило доскональный ответ, где были пропечатаны «сухие» строчки слов и цифр, оттого убийственных для сидящих за столом моряков. Теперь перед ними были непреложные факты, а не домыслы — и все это подкреплялось произошедшими боями.

— Японцы потому и стараются вести бой на дальней дистанции, на

--">