Джеффри А Лэндис - Тихим вечером, при свете газового рожка

холодным упорядоченным умом и не имел привычки рассуждать впустую.

Солнце уже давно зашло. Он встал с кресла, очевидно намереваясь выйти на улицу. Иногда у него проявлялась странная привычка, облачаться в рванье, более подходящее уличному бродяге, нежели джентльмену, и пропадать на всю ночь в самых темных кварталах Лондона. Порой, по его возвращении, меланхолия, столь характерная для моего друга, пропадала, а на щеках играла слабая тень румянца. Он никогда не рассказывал мне, чем он занимался в эти вечера — я же со своей стороны никогда не пытался узнать.

Хоть я и видел его лицо тысячи раз, мне только сейчас пришла в голову неожиданная мысль, что его передние зубы необычно удлинены, и резцы кажутся заточенными.

— Доброй ночи, мой дорогой Ватсон, — сказал он, стоя уже в дверях. Он немного помолчал и продолжил тихим, мягким тоном. — У меня так мало людей, к которым я привязан, Ватсон. Знаете, мой дорогой друг, вы мне очень дороги и я никогда не причиню вам вреда.

— Равно как и я, друг мой, — ответил я ему, но как только дверь за ним закрылась, я почему-то непроизвольно поёжился.

--">