Виктория Крэйн - Палач

Да и то она лишь сотрет мою личность. Но отнять у меня Дары не сможет никто.

Из теней шагнул какой-то человек. Медленно обошел скамью и шест. Рука его скользнула над скобой, держащей мою шею, чуть задержалась у пульса и исчезла. Через мгновение человек появился за спиной Джека, сделал какой-то знак, и в комнате зажегся яркий свет. Настолько яркий, что я зажмурилась и смогла открыть глаза далеко не сразу. Джек пошевелился и снова уронил голову.

Дальше все было жутко и жестоко. Палач быстро расстегнул штаны, схватил Джека за волосы, дернул его голову назад, на себя и, не отпуская, начал насиловать. Грубо, жестоко. Джек кричал, хрипя, плюясь, вырываясь. Я дернулась в своих путах, но они держали крепко. В горло впилась скоба. Я задыхалась, извивалась, не осознавая, что жесткие края скоб ранят до крови. Но мне было плевать. Кричать я все еще не могла. Только раскрывала и закрывала рот.

— Смотри на свою подружку, Джек, смотри, как она переживает! — голос насильника был тверд и спокоен, дыхание было ровным, несмотря на резкие рывки.

«С-с-сука! Мразь! Я убью тебя! — кричала я про себя. — Убью. Страшно и медленно! Клянусь!»

В этот момент наши с палачом взгляды встретились. Легкая усмешка кривила чувственные губы. А я вдруг замерла. Обвисла на скобах. Нет. Господь всемогущий! Нет! Не может этого быть!

Я зажмурилась. Потом снова открыла глаза. Я не могла ошибаться. Не могла. Но это лицо я узнала бы и через миллионы лет. Люциан! Боже, боже…

Наверное, я отключилась. Потому что следующее, что я увидела, это висевший на креплениях Джек. Но я лишь отметила про себя, что он потерял сознание. Отметила — и ничего не почувствовала. Ни жалости, ни сострадания. Я скосила глаза. Люциан стоял у раковины и обмывался.

В этот момент какой-то из его прислужников шагнул к Джеку и плеснул на него из ведра водой. Джек вздрогнул. Его глаза приоткрылись. Красные, с лопнувшими сосудами, страшные и пустые. Но через мгновение его взгляд сфокусировался на мне. По моим щекам текли слезы. Я не понимала, что плачу, и не понимала, из-за Джека или из-за Люциана.

Потрескавшиеся губы Джека шевельнулись. Тихий звук, словно легкое дуновение ветра сорвался с них, но я услышала. Мое имя.

Я собралась. Заставила себя улыбнуться. Надеюсь, улыбка вышла нежной. Потому что иную Джек не ожидал. Его глаза чуть прояснились. И я послала ему Надежду. Всей силой своего Духа. Дала понять, что пытки и унижения неспособны убить в нем достоинство и личность. Я им не позволю!

Люциан что-то почувствовал, потому что в следующий момент он уже стоял передо мной и смотрел мне в глаза с укором. Укором, смешанным с удивлением и насмешкой.

— Это ему не поможет, девочка, — голос его ударил волной, заставляя дернуться мое тело, а края скоб снова впиться в кожу, разрывая ее и причиняя новую боль.

Я смотрела в глаза Люциану. В эти самые красивые на свете глаза. Самые беспощадные и равнодушные глаза. Самые светлые. Не бесцветные, а очень-очень светло-серые, с черными крапинками, как чуть подтаявший мартовский снег. Смотрела и не могла оторваться.

Люциан все еще ухмылялся. Его рука поднялась. Я следила за ней словно в замедленной съемке. И вот его пальцы приблизились к моему лицу, слегка коснулись щеки, скользнули ниже. Провели по изгибу шеи, дотронулись до плеча. Мне казалось, что мелкие искорки вырывались из-под них, когда он прикасался ко мне. И вот вторая рука его легла под мою грудь. Чуть сжала. Сосок напрягся. Эти прикосновения… Я трепетала от них. Как раньше, как было всегда. Горячая волна окатила меня, начинаясь где-то в районе затылка, захватила плечи, обрушилась на живот и сосредоточилась внизу. Между ног. Я беззвучно застонала.

И тогда рука Люциана, словно дождавшись сигнала, втиснулась между моими сжатыми бедрами. Он прищурился. Удивился. Он не ожидал, что я буду возбуждена до предела. Но удивление мелькнуло и исчезло. Его глаза скользнули по моему лицу с пониманием. Но он ни черта не понимал! Только я знала, что произошло. А его разум не был способен посмотреть на это с другой стороны. Ведь он меня не узнал. Совсем не узнал. И от этого мне стало больно. По-настоящему больно. И обидно.

Неожиданно тонкие длинные пальцы Люциана скользнули выше, грубо нажали, раздвигая складки, и скользнули внутрь. Я беззвучно охнула и зажмурилась, прикусив до --">