Айдрис Сибрайт - Ребенок, который слышал

потолок. Он был благодарен Тимми, он любил его, но сейчас не хотел его видеть. В каком-то смысле он не хочет видеть его вообще. Этот ребенок — чего уж тут стесняться? — пугал его. Сам Тимми был тихим, трогательным, чистым мальчиком. Совсем другое — та темная сила, орудием которой он был и которую воплощал. Невозможно было думать о "слушающем" Тимми и оставаться спокойным. А доктор велел ему не думать ни о чем дурном. Наверное, он попросит миссис Дин не пускать мальчика в его комнату, хотя бы какое-то время. Хопплер облизал свои обескровленные губы.

Но будет ли это разумно? Предположим, ради чистоты вывода, что Тимми действительно способен каким-то сверхъестественным образом слышать приближение… приближение смерти, — мрачно размышлял Эдвин. Не будет ли разумнее держать Тимми как можно ближе к себе? Если бы он знал, что жуткое "прислушивание" Тимми в этот вечер предвещало приступ, амилнитрат был бы у него под рукой при первых же признаках. Приступ не обернулся бы таким серьезным. Да и любил он мальчика.

Хопплер посмотрел в сторону двери, где все еще терпеливо стоял Тимми. Он поднял руку и подозвал его. Когда Тимми подошел, он пожал его маленькую чумазую ладонь.

Новое лекарство доктора Симмза очень помогло Хопплеру. Он начал набирать вес — сначала быстро, потом медленней, — пока не дошел до восьмидесяти фунтов. Миссис Дин сказала, что он помолодел на десять лет.

Доктор Симмз старательно разъяснил, что, хотя он и очень доволен состоянием своего пациента, само лекарство все же оказывает не более чем смягчающее действие. Врачи еще не знают точно, может ли его эффект быть постоянным.

Хопплер выслушал его без особого беспокойства. Он мог уже вставать, когда ему хотелось, и даже прогуливаться в хорошую погоду.

Но, конечно, и речи не могло быть о возвращении на работу, где он вел счета. После первого приступа фирма назначила ему пенсию, хоть и не очень охотно. Как говорила миссис Дин, ему оставалось только развлекаться.

Развлекаться, когда тебе шестьдесят три, — это не значит кричать и прыгать. Большую часть дневного времени Хопплер стал проводить в карманного размера парке, читая газеты, наблюдая за грациозными арабесками чаек и слушая не идущий к ним хриплый гогот.

А тем временем Тимми — после занятий он почти постоянно был с Хопплером — играл в мяч, рисовал, опасливо карабкался на ограду или раскачивался на перекладинах снарядов игровой площадки. Он так вырос за последние месяцы, что даже миссис Дин была вынуждена признать, что самодельные наряды ему уже не подходят. Она купила ему джинсы и несколько фланелевых рубашек в клетку. В этом костюме он выглядел вполне стильно и в духе времени. Он утратил, по крайней мере внешне, большую часть своей хрупкой трогательности, которую раньше находил в нем Хопплер. Но именно поэтому Хопплер замечал с досадливым чувством, какой непреодолимой стеной оказывалась между ним и другими детьми, игравшими в парке, его глухота. Тимми был общительным ребенком, но другие одаривали его неприязненными взглядами и отходили прочь. Побродив между турниками и трапециями, мальчик с радостью возвращался к своему взрослому другу.

После двенадцати Хопплер обычно писал записку, давал Тимми деньги и посылал его в ресторан по соседству за сэндвичами и молоком. Видя, как смышлен и расторопен мальчик, как бескорыстны его попытки услужить в любой мелочи, Хопплер начинал чувствовать себя недостаточно благодарным.

Мисис Дин, безусловно, любила своего внука, но она была слишком занята постоянными хлопотами по пансиону, чтобы уделять ему много внимания. Возможно, для Тимми нужно нанять учителя. Чтение по губам так и не давалось ему. Частные уроки помогли бы ему продвинуться. Хопплер должен поговорить с учителем Тимми из школы для глухонемых и узнать, что вообще можно предпринять.

Тревожащее "прислушивание" мальчика, за одним исключением, прекратилось. Это исключение состояло в том, что Тимми "слушал" с явным волнением перед тем, как один из старших мальчиков свалился вниз головой со скользкой перекладины качелей, на которую взобрался под шумок. Само падение могло и не иметь последствий, но мальчик ударился головой о деревянное сиденье. Крови было много, он потерял сознание, и вызывали скорую помощь.

Это неприятное происшествие еще больше утвердило Хопплера в мысли, что Тимми был надежным барометром. Он со стыдом чувствовал, что жутковатая особенность мальчика --">