Уильям Сомерсет Моэм - Маг

гольф-клубе. За операционным столом Артур преображался. Это был уже не замкнутый, мало контактный бука, а человек, взявший за правило не говорить о том, в чем не разбирается, и не выражать восхищение тем, что ему не нравится. Здесь он испытывал непередаваемое чувство счастья и сознания своей силы. Никакая неожиданность не могла загнать его в тупик. Срабатывал как бы инстинкт хирурга, руки и мозг действовали почти автоматически. Никогда не колебался, никогда не боялся неудачи. Мужество снискало ему успех, и было ясно, что его репутация среди пациентов скоро станет столь же высокой, как и авторитет у коллег.

— Я всегда дивился странностям человеческой натуры, — сказал доктор. — На мой взгляд, просто необъяснимо, что человек вашего склада ума смог столь сильно полюбить девушку, подобную Маргарет Донси.

Артур не ответил, и Поро, испугавшись, что его слова могли обидеть собеседника, поспешил объяснить:

— Не сердитесь. Вы не хуже меня знаете, что я считаю мисс Донси очаровательной молодой леди. Хороша собой, обаятельна, добра. Но, право же, ваши характеры диаметрально противоположны. Хотя оба вы родились на Востоке, и детство ваше протекало среди ландшафтов из 1001 ночи. Но боюсь, вы самый рациональный субъект среди тех, кого я когда-либо встречал.

— Не вижу в ваших словах ничего обидного, — улыбнулся Артур. — Согласен: у меня нет ни воображения, ни чувства юмора. Я обыкновенный практичный человек и ясно вижу все лишь в пределах длины собственного носа. К счастью, он у меня довольно большой.

— Но у мисс Донси нет той узости интересов, которая, если вы позволите мне так выразиться, составляет, возможно, секрет вашей силы. Она с таким восхитительным энтузиазмом относится ко всем видам искусства. Красота необходима ей, как хлеб для более приземленных существ. Она так страстно интересуется всем на свете.

— Вполне естественно, что Маргарет любит прекрасное. Ведь она сама — воплощение прекрасного.

Артур не был склонен анализировать свои чувства; знал, что полюбил Маргарет прежде всего за физическое совершенство, столь поразительно контрастировавшее с бесчисленными проявлениями уродств, борьбе с которыми он посвятил свою жизнь. Но все-таки с его губ невольно сорвалось:

— Когда я увидел ее впервые, мне показалось, что новый мир открылся моей душе.

Божественная музыка стихов Китса прозвучала в словах Артура и придала в глазах француза чувству Бардона тот романтический оттенок, который предвосхищал возможную трагедию. Однако Поро захотелось рассеять облачко, омрачившее для него эту пока вполне благополучную любовную историю.

— Вам очень повезло, мой друг. Маргарет восхищается вами так же, как и вы ею. И не устает слушать мои прозаические повествования о вашем детстве в Александрии. Убежден, что она будет вам прекрасной женой.

— Я тоже уверен в этом, — рассмеялся Артур.

Он считал себя счастливцем. Любил Маргарет всем сердцем и не сомневался в любви к себе. Ничто, казалось, не могло нарушить планы, которые они строили вместе. Любовь придавала особый смысл его работе, а работа, в свою очередь, делала чувство к Маргарет еще более чарующим.

— Мы собираемся назначить день свадьбы, — сказал он. — Я уже заказываю мебель.

— По-моему, в нашей быстротекущей жизни только англичане могут так странно вести себя и без особых причин откладывать свадьбу на целых два года.

— Видите ли, Маргарет было всего десять лет, когда я впервые ее встретил, и только семнадцать, когда попросил ее руки. Она считала себя во многом обязанной мне и сразу согласилась. Но я ведь знал, что она мечтала года на два поехать в Париж, и считал себя не вправе связывать ее, пока она хотя бы немного не повидала света. Кроме того, мисс Донси тогда еще не созрела для замужества, она еще росла.

— Разве не прав я был, утверждая, что вы очень рациональный молодой человек? — улыбнулся доктор Поро.

— Мы не сомневались в своих чувствах, любили друг друга, впереди у нас было много времени. Мы могли подождать.

В этот момент мимо них прошествовал высокий полный мужчина в ярком клетчатом пиджаке. Он с важностью приподнял шляпу и поклонился доктору Поро. В ответ доктор улыбнулся и помахал рукой.

— Кто этот увалень? — спросил Артур.

— Ваш соотечественник. Его имя Оливер Хаддо.

— Богема? — спросил Артур с ноткой презрения, с которой всегда говорил о людях, занимавшихся не таким практическим делом, как --">