Вадим Вадимович Волобуев - Благую весть принёс я вам

Вождь, Сполох и Пламяслав расположились в ложбине, заросшей по склонам стлаником и кустами голубики с засохшими, сморщенными ягодками. Пока старшие разводили костёр, вычернив проплешину среди сугробов, сын вождя забрался на зелёный от лишайников валун, нависший над склоном, и вертел башкой в бахромчатом колпаке, похожий на суслика, высматривающего опасность.

Головня слез с кобылы, осторожно свёл её, хрустя веточками стланика, вниз по склону.

- А остальные где?

Вождь хмуро глянул на него. Не отвечая, спросил:

- Куда ламанулся-то?

- Все ж струхнули. Не один я.

Вождь смерил его тяжёлым взглядом.

- Ладно, бери снежака, и за дело.

Снежаком назывался широкий, длинный нож. Им резали снег, чтобы ставить жилище.

Головня отошёл к лошади, поскидывал с неё тюки, навешанные с боков, отцепил от седла кожаный чехол с ножом. Сунув руку в один из мешков, вытащил немного старого прелого сена, кинул на снег, чтобы кобыла поела. Много давать опасался, чтобы не было опоя. "Сытый ездок и голодная лошадь - хорошая пара", - так говорили в общине.

У костра переговаривались вождь и Пламяслав.

- Слышь, дед, а может, это пришелец твой был?

Старик ответил, почесав клочковатую бородёнку:

- Те чёрные были. А этот, вроде, нет.

- Чего ж удирал тогда?

- Не знаю. Чувство какое-то... вроде наваждения. Морок. Духи смутили.

Головня отошёл на несколько шагов в сторонку, начал тыкать ножом в сугробы, подыскивая хороший снег: чтобы не был жёстким, ломающимся в руках, и мягким, прилипающим к ладоням - нужен был только глубокий и ровный снизу доверху.

Невдалеке бродили лошади, рыли копытами сугробы, возили мордами по бурому, почти коричневому в сумерках, мху. Наверху, над склоном ложбины, всё так же торчал Сполох, крутил головой, наблюдал за тундрой. Скосил глаза на Головню и ухмыльнулся. Сказал, присев на корточки:

- Удрал - сам виноват, земля мне в ноздри. Надо было отца моего слушать. Он же вас, дураков, хотел остановить, орал вам... эх.

Головня отвернулся, не желая этого слушать.

Вождь сказал старику:

- А пойдём глянем. Он же тела волков не увёз, бросил как есть.

- А пойдём!

Сполох заволновался, спрыгнул с валуна, закосолапил к ним, проваливаясь в снегу.

- Меня возьмите. Тоже хочу глянуть.

- Здесь останешься, - отрезал отец. - За лошадьми присматривай.

Он подошёл к своей кобыле, потрепал её по холке, взобрался в седло. Лошадь не шелохнулась - стояла прямо, будто из камня вытесанная. Она была бесплодной, и потому очень сильной.

Пламяслав тоже вскарабкался в седло. Сполох, завидуя, глядел вослед старшим товарищам. Головня сердито резал снежные брикеты и выкладывал их по кругу, делая вид, что очень занят этим делом.

В мечущемся красноватом свете костра краски помутнели, всё вокруг стало зыбким и обманчивым: сугробы теперь смахивали на пепельные холмы, тени превратились в зверей, а звери - в привидения. Сумрак будто играл с людьми, сбивал их с толку, вселял страх перед каждым шорохом.

В небе опять засияло, заискрило, покатились красные, белые и синие волны, точно кто-то опрокинул на лёд бадьи с краской. Кончик ножа вдруг скрежетнул о что-то твёрдое, и Головня остановился, проведя рукавицей по снежной пыли, оставшейся на месте вырезанного снежного брикета. В чёрной земле, среди выцветшей жухлой травы и веток ягеля слабо переливалось нечто блестящее, прозрачное как талая вода. Небесные огни отразились в находке и растеклись по ней, тускло извиваясь. Головня извлёк из чехла поясной нож и поддел вещицу, выковыряв её из мёрзлой почвы.

Вещица древних - вот что это было. Реликвия ушедшего мира.

И сразу стало нестерпимо жарко, будто внутри возгорелся огонь. Непростая то была реликвия, а "льдинка" - великая редкость, достающаяся лишь избранным. Высотой с полпальца, гладкая и тонкая, изогнутая, словно кривая сосулька, вещица не таяла в руках, а искрилась тёмно-зелёным светом, будто внутрь ей напихали толчёных иголок. Чудо, а не вещь! Диковина.

Головня вытер пот со лба и задышал часто-часто, весь окутавшись белым паром. Неужто правда? Он, загонщик из общины Отца Огневика, держал сейчас в своих руках древнюю "льдинку".

И сразу

--">