Вэс Кравен , Брюс Вагнер - Воители со сновидениями

Симмс бросились бежать через зал в приемный покой. Там буйствовала Кристен, отбиваясь от медицинских сестер и санитаров, которые пытались схватить ее и положить на каталку. Мать Кристен, Элен, была на грани истерики. Она во весь голос поносила медсестру.

— Давайте без этого! — кричала она. — Она лишь хочет привлечь к себе внимание, вот и все! В ее маленькую игру я больше не играю!

Совершенно ошалевшая медсестра обернулась к Гольдману.

— Попытка самоубийства, — сказала она. — Ее только что привезли из центральной больницы графства.

— Как ее зовут? — спросил Гольдман.

— Кристен Паркер. Она вела себя прекрасно до того, как мы попытались ввести ей успокаивающее средство.

Кристен с искаженным ужасом лицом пиналась, кусалась и царапала санитаров, пытавшихся схватить ее.

— Кристен, — закричал Гольдман, — мы хотим помочь тебе!

Неожиданно в приемный покой вошел Макс. Он отстранил санитаров, легко скрутил Кристен, заведя ей руки за спину. Она попыталась сопротивляться, но Макс был слишком силен для нее. Кристен обмякла.

— Успокойся, сестренка, — произнес сострадательно Макс. — Хватит этой ерунды.

Гольдман взял у сестры шприц и медленно подошел к Кристен:

— Кристен, я — доктор Гольдман. Я не причиню тебе боли. Я лишь хочу ввести тебе кое-что, чтобы помочь заснуть.

В то же мгновение Кристен пнула Гольдмана в живот. Макс потерял равновесие и повалился на свою тележку. Медицинские инструменты рассыпались по полу.

Кристен схватила хирургические ножницы.

— Назад! — закричала она и забилась в угол, готовая пронзить любого, кто к ней приблизится. Обстановка в приемном покое накалилась.

— Кристен, — сказал Гольдман, — положи ножницы. Никто не сделает тебе ничего плохого!

Держа перед собой ножницы, Кристен стала покачиваться взад и вперед, напевая:

«Пять, шесть, возьми распятие, Семь, восемь, не спи-ка лучше допоздна, Девять, десять, никогда… никогда…»

Кристен заколебалась, так как не могла вспомнить продолжение.

И тут из зала раздался голос:

«… никогда не засыпай снова!»

В приемном покое воцарилось напряженное молчание. Глаза всех обратились к Нэнси Томпсон, стоявшей в дверях. Сейчас это была молодая красивая женщина. Однако белая прядь в ее волосах все еще напоминала о ночном кошмаре на улице Вязов много лет тому назад.

— Кто научил тебя этой песенке? — спросила она.

Глаза Кристен были прикованы к Томпсон. Нэнси подошла к девочке, взяла из ее рук ножницы, и Кристен упала в ее объятия, захлебываясь от рыданий.

* * *

В тот же день Гольдман и Томпсон обедали в пустынном кафетерии.

— Расскажите мне о детях, — попросила Томпсон.

— Вы увидите их всех завтра, — сказал Гольдман. — В каком-то смысле это… уцелевшие. У всех ужасно нарушен сон. Бессонница, нарколепсия, недержание мочи…

— Но ночные кошмары — общее для всех?

— Именно. У них у всех какая-то групповая мания преследования каким-то «злым духом», более точного определения пока нет. Они так травмированы, что делают все что угодно, только бы не спать.

— Все что угодно, — повторила Томпсон.

Гольдман сидел, уставившись на свою кофейную чашку. — Около месяца тому назад мы потеряли одного. Не знаю, где он достал бритву. — Он помолчал. — Вы когда-нибудь работали с ветеранами войны?

Томпсон покачала головой.

— Эти ребята ведут себя так, будто у них синдром заторможенного стресса. Если бы я не знал всего, мог бы поклясться, что они участвовали в тяжелых сражениях.

— Я бы не сказала, что не участвовали, — заметила Томпсон.

— Что вы имеете в виду?

Томпсон пожала плечами и не ответила.

— Между прочим, — сказал Гольдман, — с этой новой больной все было сделано великолепно.

— У меня есть некоторый опыт по части типичных ночных кошмаров, — обронила Томпсон.

— Да, мне говорили. У вас это какая-то навязчивая идея.

— Называйте это страстью, — откликнулась Томпсон, смотря на свои часы. Мне нужно идти.

— Не забудьте заглянуть к Максу, — предупредил Гольдман. — Он введет вас в курс дела.

Собирая свои вещи, Томпсон нечаянно уронила кошелек, и его содержимое высыпалось. Среди прочего был и пузырек с пилюлями, Гольдман помог ей и поднял пузырек с надписью «Гипносил».

Томпсон взяла пузырек и положила его обратно в кошелек:

— Спасибо. До встречи утром.

Она уже перешагнула порог, когда Гольдман позвал:

— Мисс Томпсон!

— Зовите меня Нэнси.

— Если только вы будете звать меня Нил, — сказал Гольдман. — О --">