Николай Гайдук - Волхитка

разноцветью – посчастливилось мне слышать в горах Алтая, где я шастал в юности с фартовыми, вольными искателями золота и приключений.

Однажды мы оказались в допотопном маленьком селении, позднее потонувшем в пучине рукотворного моря.

Наш вертолет, спасаясь от неожиданной грозы, колёсами цепляя за вершины вековечных деревьев, вынужден был сунуться в такое узкое ущелье, куда в другую пору ни за что бы не рискнули приземляться.

Люди, выглядывая из-за деревьев и скал, долго не могли приблизиться к нашей винтокрылой «стрекозе». Боялись, потому как впервые видели такое крылатое диво. Но потом, осмелев, подойдя, толковали с нами будто бы по-русски, а мы их с трудом понимали. До того самобытна, чиста и живительна была их старинная речь. Как вода в потаенном колодце – промывает и уши и души.

Но я отвлекся. Короче, так. Золотую точечку, ребята, я нигде пока не отыскал, но, тем не менее, собрав, что уцелело в бумагах покойного Горлова, на свой страх и риск сочинив недостающие места и пристегнув предисловие, я хочу представить на ваш суд причудливую сказку. И тем самым хочу поклониться Гурию Ивановичу и другим русским людям, радевшим и радеющим за наше искрометное словцо, заметно потускневшее в последние годы.

Я в этом деле не специалист, так что извините, если что не так…

С уважением и поклоном B.C. Юрохин

Предисловие

Волхиткою когда-то в Сибири называли колдунью, превратившуюся якобы в волчицу. Каждый волен верить в это или нет, дело хозяйское. Только давайте всё же не будем делать вид, что всегда у нас человек человеку «друг, товарищ и брат». Увы, порой на ум приходит и нечто другое. Homo homini lupus est. Человек человеку волк.

Это, во-первых. А во-вторых, сказка проживает на некой Беловодской стороне, какую наш народ искал и находил в минувшие века, – на Алтае, в северных землях Поморья, в Индии и в других местах, отмеченных небесной благодатью.

В сказке нет конкретной географии, и аналогий тут искать не надо, поскольку речь сегодня приходится вести не с позиции квасного патриота, славословящего свой любимый уголок.

Разговор и печаль – о Земле. Нам была дана планета воистину похожая на сказку. Всякий край по-своему представлялся Беловодским краем, полным прекрасных чудес. Но, как говорится, дай Бог много, а захочется и побольше. В непомерной гордыне человек возомнил себя творцом земного рая. И с песней на устах – «мы наш, мы новый мир построим!» – вмешался в Жизнь и варварски нарушил вековечную гармонию первозданной природы и первозданной души.

И вот результат.

Была душа – царица.

Теперь душа – волчица.

Нет, нет, конечно, не у всех и не всегда. Но, в общем-то, – мало весёлого, если быть откровенным.

И душевное здоровье человека до полусмерти надорвано, и здоровье Планеты настолько плачевное, что помочь ей, кажется, могло бы единственное, но невозможное: если бы все мы покинули Землю на время и дали бы ей, терпеливой и многострадальной голубушке, матушке нашей, хоть мало-мальски роздых в желанной тишине под ясным небом.

Часть первая

ЗАПЕВ пастораль путешественника

Тронул ветер гусли-самогуды

И запели гусли, как смогли…

1

Жил да был в те поры неуёмный гулевой народ, хранил и нянчил в сердце милую надежду и мечту о лучшей доле, безудержными волнами ходил по свету, выискивая беловодский берег, ярко представляющийся каждому на свой аршин, а в общем-то – обетованной райской вольницей, где зимой и лето кипенью кипят молочные реки.

Веками длились поиски, да без толку.

Но однажды в сутеми весенних облаков, раздёрнутых ветрами, высверкнула серебристо-синяя вершина горы Белуши, косым плечом надёжно подпирающей поднебесье. Словно приветливый огонь воспламенился в окошке бога. Завораживал путников, манил, широко высветляя округу и вселяя в сердца удивительно свежие силы.

Смельчаки приободрились. Вот так-так! Свершилось! Наконец-то! Жизнь обещала сказку – и не обманула!

Бодая буреломы, когтистый чапыжник, оставляя клочьями одежду на камнях и сучьях, – смельчаки продрались в тёплое уютное ущелье. Осмотрелись.

Мощная река летела с гор – и невозможно было не назвать её --">