Тим Миллер - Горячая линия для самоубийц

Часть его все еще не верила, не было ли это какой-то странной шуткой или даже реалити-шоу. Как будто Марио Лопес собирался выпрыгнуть в любую минуту со съемочной группой.

Ленни встал и направился к автобусной остановке. Но за весь путь домой не было Марио Лопеса и никаких камер. Просто он, возвращается в подвал своей мамы. Он вернулся домой, сделал себе Рамена и направился вниз. Он провел остаток вечера, наблюдая за криками козла на ютьюбе.

В течение следующих нескольких недель ничего не происходило. Он думал о своем самоубийстве, но у него не было оружия. Он не имел доступа к снотворным, чтобы сделать это тихо и не собирался резать вены или прыгать с высоток. Он начал думать, что «Горячая линия» — это не что иное, как какая-то шутка. Сложная, но кто-то получал удовольствие от нее. Так он думал до следующего утра, до девяти утра. Его телефон не переставая звонил. Он был уверен, что выключил звук накануне, но тот звонил без остановок.

Ленни посмотрел на экран, ожидая сообщения.

«Выходи через пять минут»

Дерьмо. Это было по-настоящему? Он надеялся, ведь это то, чего он хотел. Что они имели в виду? Он встал, оделся и направился к выходу.

— Куда ты идешь? — спросил Ларри. — Почему ты встал так рано? Ха-ха! Еще же не полдень. Чертов неудачник.

Ленни проигнорировал его, и вышел на улицу. Он едва добрался до бордюра, когда черный внедорожник остановился рядом. Дверь распахнулась, и человек в черной маске схватил и втащил его внутрь. Он подумал, что его похитили, пока его не посадили на одно из мест и не вручили ему винтовку.

— Эй, спортсмен, — сказал крупный человек. – Она не заряжена. Мы позаботимся о стрельбе. Ты просто махай ею. Когда придет время, я позабочусь о тебе. Вопросы?

— Хм, нет. Думаю, нет.

— Ок. Хорошо.

Ленни выглянул в окно внедорожника, и они поехали навстречу последним моментам его жизни. 

Тесса Джонсон

Сидар-Рапидс, Айова

Тесса наблюдала, как орущие дети носятся туда-сюда. Большинство из них малыши, старшим из них было шесть. Уже почти год, как она организовала свой детский сад. Один из ее друзей был в этом бизнесе десять лет. Тесса понятия не имела, как ей пришло это в голову. Чуть больше года, Тесса каждый день слушала вопли дома. Дети не были плохими. И, в основном, хорошо себя вели. Просто это никогда не кончалось.

«Тесса, я голоден».

«Тесса, мне скучно».

«Тесса, я устала».

«Тесса, мне нужно на горшок».

«Тесса, я написал в штаны».

Это. Никогда. Не. Кончалось. Никогда. Даже когда дети уходили домой, оставался ее собственный малыш Дастин. Ему было почти два года, но он был самым своенравным ребенком. Попробуйте накормить его, когда он не хочет есть? Еда окажется на вашей рубашке или на полу. Уложить его спать, когда он не устал? Он будет часами кричать без остановки. Часами. Буквально. Никаких перерывов, ни на миг, без передышки. Ни за что. Дастин ест, спит, писает и срет, когда ОН готов. Ни секундой раньше.

Когда один из малышей пронесся мимо нее, она увидела, что он бежит в спальню. Тесса вскочила, чтобы посмотреть, что он задумал. Прежде чем она успела дойти до двери, из спальни раздался звук битого стекла, за которым последовал рев. Она вбежала в комнату, чтобы увидеть, как мальчик сидит вокруг кучи разбитого стекла, а с его руки течет кровь. Он врезался в тумбочку и уронил вазу ее бабушки. Ваза принадлежала семье в течение нескольких поколений и была, наверное, самым близким к реликвии, из того, чем она когда-либо владела.  Этим маленьким чудовищам было все равно, конечно.

— Боже, Бобби. Ты в порядке? — она опустилась на колени, чтобы посмотреть на порез. Он был глубокий, но неопасный. Швы накладывать не нужно. Бобби продолжал кричать, когда она взяла его за руку и отвела в ванную.

Она промыла рану и обмотала ее бинтом, прежде чем уложить его. Все это его утомило и он пошел спать раньше других. Остальные вели себя достаточно тихо, чтобы она смогла позвонить маме Бобби, и рассказать о случившемся. Все прошло плохо.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Я плачу тебе, чтобы ты присматривала за моим ребенком, и ты просто позволила ему разрезать запястье? Ты отвезла его в скорую? — закричала его мама.

— Нет. Кровотечение прекратилось, ничего серьезного. Я перевязала и дезинфицировала рану. Сейчас он спит.

— Ты уверена, что он не умер?

— Да. Он в порядке. Обещаю.

— Сколько я плачу тебе, напомни-ка?

— Пожалуйста. --">