Саймон Ричард Грин - Звук её смеха

своём любимом месте и прижала колени к груди, малютка в широком кресле. Кора была маленькой и изящной, с длинными белокурыми волосами, большими голубыми глазами и бледно-розовым ртом, который всегда выглядел улыбающимся. Алан часто удивлялся, как это он умудрился завоевать такое сокровище.

– Почему ты никогда прежде не упоминал эту Елену? – спросила Кора, настойчиво продолжая эту тему.

– Я хотел её забыть, – ответил Алан.

– Почему?

– Я оставил её... ушёл, когда работа увела её в самые крайние пограничные области науки, к безумным мыслям и больным местам.

– Какая работа? – спросила Кора.

– Она работала в частно финансируемом исследовательском центре, – сказал Алан. Он закрыл и отложил свою книгу, признав поражение. – Там мы и встретились. Елена была научным сотрудником, а я работал в администрации. Это было одно из тех мест, где радикальные мыслители поощрялись нестандартно экспериментировать. Были неприятности, некоторые учёные очутились на улице и не смогли вернуться назад. Елена не единственная, кого погубило то место.

– Что с ней случилось? – спросила Кора, немигающе всматриваясь в него поверх костлявых коленей, плотно прижатых к груди.

– Елена проводила исследования в области – а потом стала одержимой этим – бессмертия, – ответил Алан. – Не философского – она искала практическое средство для практической цели. Видишь ли, Елена боялась умереть.

– Разве не все боятся? – спросила Кора.

– Не так, как Елена, – сказал Алан. – Сама идея смерти просто... оскорбляла её. То, что её жизнь могла произвольно оборваться по множеству причин, прежде, чем она покончит с этой проблемой, разъяряло её до белого каления. Она считала смерть ошибкой исходной жизненной конструкции и была полна решимости исправить её... силой, если потребуется. – Он помолчал, тщательно подбирая слова, когда пытался передать аргументы, без уверенности, что вообще правильно их понимал. – Под конец Елена поверила в возможность жить очень долго, может даже вечно, через переселение душ.

– Душ? – спросила Кора. – По-моему, ты сказал, что она была учёным?

– Я говорил тебе, – ответил Алан. – Работа свела её с ума.

Кора некоторое время глядела на него. – Она... чего-нибудь добилась? В своей работе?

– Конечно, нет! – сказал Алан. – И её неспособность достичь хоть чего-то практического свела её с ума. Я должен был уйти, прежде чем она свела бы с ума и меня тоже.

– А потом ты нашёл меня, – добавила Кора.

– Да, – согласился Алан. Он улыбнулся ей. – И ты оказалась всем, чего я всегда желал.

Кора вскочила со своего кресла, подбежала к нему и свернулась в клубок у него на коленях, в его объятиях. Она прижалась к его груди и положила голову ему на плечо. Он вдыхал аромат её волос и был тихо счастлив.

– Итак, – наконец спросила Кора. – Где теперь Елена?

– Не знаю и знать не хочу, – твёрдо ответил Алан.

Но Кора не желала оставлять эту тему. Она была заинтригована, а Алан достаточно хорошо её знал, чтобы понимать – если что-то вызвало её интерес, она никогда этого не отпустит, пока полностью не разберётся. Она быстро поцеловала его в лоб, спрыгнула с колен и отправилась искать свой лаптоп. Она уселась за стол, включила компьютер и погрузилась в сетевой поиск. Её маленькие пальчики решительно застучали по клавиатуре, когда она перебирала сайт за сайтом, в погоне за неуловимой Еленой Марш.

Наконец Алан отложил свою книгу и пришёл ей на помощь. Ибо понимал, что ему не будет покоя, пока он этого не сделает. Они сидели рядом за столом, поочерёдно, то подсказывая друг другу, то пользуясь клавиатурой. Алан сумел уменьшить множество найденных Елен Марш через детали биографии, личные воспоминания и, наконец, название самого научно-исследовательского центра: Институт Тиресия. Оказалось, что этот исследовательский центр уже какое-то время был закрыт. Не приводилось никаких официальных причин. Кора сумела откопать старый видеофайл, с Еленой на институтской вечеринке. Он был снят восемнадцать месяцев назад и Алан против воли подался вперёд, когда Елена заполнила экран. Она была высокой и темноволосой, плотно сложённой и переполненной нервной энергией. В одной руке она держала напиток, а в другой – ролл и громко смеялась. Алан передёрнулся и холодная дрожь пробежала по нему. Он вспомнил этот смех, этот жестокий, безумный смех. Одной из вещей, которые он больше всего ценил в Коре, было то, что она никогда не смеялась --">