Крейг Валлворк - Яма (ЛП)

плечами и спрашиваю:

- Кто они?

- Толстый торговец зеленью? Вдова с цветами? Соседи?

- Нет, - говорю я ему. - Я живу по соседству и подумала, что самое время представиться.

- Я знаю, где ты живешь и кто ты, - говорит он. - Не то чтобы меня это волновало.

Серьезно?! На пару секунд мои щеки покрывает румянец стыда. Видимо он имеет виду, те несколько раз, когда я стояла голой у окна и смотрела на него. Однажды мне показалось, что он тоже обратил на меня внимание. И где-то даже приостановил свою активную работу. Видимо не показалось.

Интересно, он думал обо мне?

Газетчик и почтальон никогда не приносят посылок в его дом. Птицы не залетают на его лужайку. Если идет сильный дождь, его сад и дорога остаются сухими, как кость. Волей и неволей задаешься вопросом - что не так с этим стариком. Может он знает что-то, чего ìы не понимаешь?

Он копает землю, а я смотрю на его дом. Окна черные, как ил, кирпич темно-красного цвета. Кровавого цвета. Краем глаза я вижу, как тусклый желтоватый свет освещает комнату на верхнем этаже. Там стоит фигура, размытая кружевной сеткой. Я оборачиваюсь и спрашиваю:

- Там ваша жена?

Он перестает копать и смотрит в сторону дома. Обернувшись, он достает из-за пояса старые карманные часы, подносит их к свету лампы и говорит:

- Пора есть.

Он поднимает лопату и идет обратно к дому. Я остаюсь на пару минут, наблюдая за тенью в окне; смотрю, не движется ли она. Я чувствую на себе взгляд фигуры, наблюдающей за мной с тем же любопытством. Через минуту на плечо фигуры ложится рука, оттягивая ее назад в тень. Свет померк. Дом погружается в черноту.

На следующий день яма стала больше - не менее четырех футов в глубину и столько же в ширину. Старика нигде не видно. Я говорю об этом мистеру Баттерворту, и мы договариваемся встретиться у меня вечером, чтобы он мог сам понаблюдать за раскопками. И возможно дать совет - куда можно обратиться по поводу странного поведения соседа.

С восьми до позднего вечера мы ждем, когда пустынные улицы и дворы покрывает пелена из ночного тумана. Становиться непривычно тихо и только луна периодически скрываемая облаками освещает такие привычные и безобидные при свете дня очертания наших домов. Я рассказываю мистеру Баттерворту о фигуре в окне, о шуме в соседней комнате, о стуке, незапертом замке на калитке, пилении и скрежете посреди ночи. Я рассказываю мистеру Баттерворту о воплях, визге и стонах. Они появились как только я стала подозревать, что в доме старика живет кто-то еще.

Но вокруг нас не слышно ничего, кроме нашего дыхания и ноток неуверенности, задерживающихся на наших губах. Как назло этой ночью тихо и все очень скучно. Нет движений. Нет криков и стонов.

Когда старик переехал в наш район, ветры стали беспокойными, поднимая листья с деревьев, не характерными для нашего региона, и разнося газеты, которые мы никогда не читали. Однажды в среду, вернувшись с супермаркета, я обнаружила первую страницу таблоида, зацепившуюся за куст лаванды возле моей входной двери. Страницы были расправлены, заголовок гласил: "Убийца сбежал из тюрьмы".

На следующее утро яма стала больше. Ни мистер Баттерворт, ни я не слышали, как копали. Да и по его понимающей улыбке, вопросам о моем самочувствие и сроках беременности, я понимаю что он не очень-то верит в шумного соседа.

- Может вам стоит прописать снотворное? - спрашивает Баттерворт.

Я киваю.

- Возможно, это идеальный план.

Я улыбаюсь. Хотя на самом деле, считаю секунды, пока этот плохо выбритый кретин, уже решит что пора уходить.

В халате я выхожу в сад. Перегнувшись через забор, я смотрю в глубокую разрытую яму.

- Привет! Вы меня слышите, мистер?!

Тишина.

Мистер Баттерворт ушел. Но мне не дает покоя этот старик и его яма, поэтому оглядевшись и не найдя ничего страшного, решительно открываю калитку. Черт!

Утренняя роса почти мгновенно смачивает мои тапочки в виде медвежат, ноги утопают в мягком ворсе и податливой земле. Идти сюда в таком гардеробе, быть может не лучшая идея. Но это отходит на второй план, когда я ловлю себя на мысли, что не слышу íи птиц, ни насекомых. Тишина гробовая. Даже старый платан, и тот подвергся

--">