Дан Берг - Диалоги о камнях

– Мысли камней – это их язык. Как люди общаются посредством языка, так камни беседуют мыслями. Свойство это камням дано природой, – сказал Шломо.

– Однако человек не от природы умеет говорить. Ребенок научивается постепенно. В этом есть несходство, – заметил Шмулик.

– Сходство полное, – возразил Шломо, – ведь дитя познает слова лишь потому, что есть в нем прирожденная пригодность к этому. Вот и камни мыслят благодаря дару небесному.

– Откуда взял ты, что язык наш – талант самородный? – спросил раби Яков.

– Я сам до этого дошел. Со временем наука подтвердит, – заверил Шломо.

– Небось, найдется за океаном умник из наших! – провидчески добавила Голда.

– Туманно, однако, – глубокомысленно произнес цадик, – если камни не видят, не слышат и вообще ничего не ощущают, то о чем же им мыслить?

– Прекрасный вопрос! Я непременно отвечу на него в другой раз. Сейчас добавлю лишь, что камни хоть и не ощущают, но чувства есть у них. Яков, ты, кажется, недомогаешь и устал. Продолжим завтра. Нам пора, Шмулик.

– Никуда вы не пойдете, не поевши моего супу. Живо омойте руки, и к столу! – воскликнула Голда.

Мужчины охотно подчинились. Утоливши голод, договорились возобновить беседу на следующий день.

День второй

1

Сделанное хасидом Шломо открытие в науке изрядно взволновало раби Якова. Цадик верил и не верил. Даже если идея о мыслящих камнях есть всего лишь мистификация – Шломо имел слабость к этому жанру изобретательства – тем не менее высказанное воззрение показалось Якову перспективным – пусть не практически, зато умозрительно. Новые открытия не обладают ценностью, если не находят себе применения. Наш случай – совсем другое дело. Цадик опытным взором книжника разглядел в концепции ученика талмудический потенциал.

Ночью Яков пытался обсуждать проблему с Голдой, но та, просыпаясь, не соглашалась вести беседу в неурочный час. Она приготовляла целебное питье, которое муж послушно принимал вовнутрь. К утру раби Яков почувствовал себя много лучше. Он надел капот, умылся и после свершения предписываемых заповедями процедур уселся на кровати и принялся ждать прихода гостей. Вскоре появились Шломо и Шмулик.

– Ты встал на путь выздоровления, учитель! – торжественно промолвил Шломо в качестве приветствия, – мы со Шмуликом искренне рады!

– Все за стол! – скомандовала Голда, – подкрепимся пшенной кашей и молоком. Якову не терпится продолжить разговоры о камнях.

Опустошивши горшок с кашей и кринку с молоком, хозяева и гости предались получасовому отдыху. Иными словами, Голда мыла в корыте миски, ложки и кружки, а мужчины терпеливо дожидались, когда она окончит неизбежное и присоединится к ним. Наконец, беседа возобновилась.

2

– Какой величины встречаются камни? – начал Шломо с вопроса самому себе и тут же ответил на него, – всякие, от велика до мала: горы, утесы, валуны, гальки и, наконец, малые песчинки. Камни не могут соединяться или увеличиваться, они только размельчаются. Происходит это редко и не по их желанию, а по воле внешних действий и природных катаклизмов.

– Это нам и так известно, прекрасный Шломо, – перебил рассказчика раби Яков, – а скажи-ка лучше, неужели все они, что горы, что песчинки – предаются размышлениям?

– Разумеется! – вставил слово Шмулик, которого Шломо несколько просветил по дороге к учителю, – при этом сила мысли камня тем больше, чем он крупнее. У скалы она велика, у осколка – мала.

– Я перестаю понимать умные речи современной молодежи, – с досадой заявила Голда, – например, ты, Шмулик, не сочти за попрек, положил отменный кусок сливочного масла в свою кашу, чтоб ты был здоров, и очистил миску образцово, видно, хотел мне мытье облегчить, а вот объяснить дело толком не можешь! Что это за неслыханная сила такая – сила мысли?

– Немного терпения, Голда! – вступился за юношу раби Яков, – я думаю, чем больше камень, тем дальше его мысли распространяются. Это и есть сила мысли. Правильно я соображаю? – спросил цадик и поглядел на гостей.

– Совершенно верно, учитель! – воскликнул Шломо, – мысли горы летят далеко, и другие горы и с ними камни поменьше на огромном пространстве знают, о чем думает великан, и внемлют ему. А мысли песчинки разве что товарка-соседка разберет!

– Выходит, чем больше камень, тем он умнее? – спросила Голда.