Александр Швед-Захаров - Из тьмы

телу. Слыша приближающиеся шаги Ники, он перевёл взгляд на входную дверь и попытался криком остановить её. Время тянулось очень медленно, Коля начал открывать рот для крика, как внезапно почувствовал холод пальцев, сомкнувшихся на его бицепсах. Неведомая сила оторвала Колю от пола, и притянула его к бабуле. Краем глаза он увидел, как розовая складка губ раскрылась, обнажив ряд острых жёлтых зубов. Острая боль пронзила шею, и он почувствовал, как теплая кровь, стала покрывать его тело, устремляясь вниз. Теряя сознание, он услышал чуткий вопль Вероники.

Степан Сергеевич

На входной двери, из массива тёмного дерева, висела табличка: «Нотариус. Дорохов Степан Сергеевич». Часы на столе в кабинете показывали два часа дня. Степан Сергеевич держал в руках два листка бумаги. Один был с печатью и водяными знаками, другой являлся «черновиком».

– Правильно я понимаю, Ксения Брониславовна, что предыдущий вариант завещания мы убираем и заменяем сегодняшним вариантом? – нотариус оторвался от написанного и взглянул на пожилую женщину в тёмных очках, сидевшую в инвалидном кресле перед его столом.

Возникла пауза. Дорохов снова посмотрел на документы.

– Да, всё верно. Можно подписывать. – холодным грудным голосом, проговаривая каждое слово, подтвердила Борисова.

– Что ж, хорошо, сейчас секретарь распечатает чистовик, и ваша воля будет задокументирована, – улыбнулся Степан Сергеевич, – и кстати, вам очень повезло с невесткой. Затем он встал из-за стола и, выйдя из кабинета отдал, документ в производство.

Через 15 минут новое завещание было оформлено и зафиксировано.

Людмила Николаевна и Геннадий Павлович

Людмила была у себя в домашнем кабинете. По телефону она ругалась с начальником отдела закупок. Закончив отчитывать подчинённого и раздав указания, она посмотрела на часы, шёл седьмой час вечера.

Людмила Николаевна вышла в кабинет и прошла в гостиную. Там перед телевизором, развалившись на кожаном диване, сидел её муж.

– Милый, думаю нам пора поужинать. Как сделаем, поедем в ресторан или закажем еду на дом? – бросила она, проходя на кухню.

– Дай подумать. Маму возьмём с собой? – не отрываясь от просмотра спросил Геннадий.

Людмила посмотрела на затылок мужа, где уже начинала пробиваться плешь.

– Пойду, спрошу у неё. – и Людмила поднялась наверх.

Через пять минут Людмила села рядом с мужем. На лице застыла маска печали страха. Руки её дрожали. Геннадий повернулся к супруге, посмотрел на неё и спросил: «Что с тобой? Тебе нехорошо?»

– Твоя мама, Геночка, она умерла, – не выдержав нахлынувших чувств Людмила разрыдалась.

Геннадий, не веря словам супруги взбежал наверх в спальню матери, из которой после вышел весь бледный, покрытый капельками холодного пота.

Спустя два часа Геннадий и Людмила сидели за кухонным столом и снимали стресс алкоголем. Сын Ксении Брониславовны склонился над бокалом виски, который уже был пятым. Слёзы текли по его щекам, падая на гранитную гладь столешницы. Невестка сидела с бокалом красного вина. Выражение её лица отдавало холодом и собранностью, было понятно, что теперь всё лежит на ней, и теперь она капитан этого корабля. Людмила поставила стакан на стол и, посмотрев на мужа, спросила: «Ты знаешь, где хранится завещание твоей мамы?»

Геннадий поднял голову и удивлённо посмотрел заплаканными глазами на жену.

– А зачем оно сейчас тебе? – медленно спросил он.

– Хочу понять, что нас ждёт в будущем. – спокойным тоном ответила она и сделала глоток вина.

– Возможно, у нотариуса… – начал он, но жена его прервала.

– У нотариуса хранится копия. Оригинал же должен быть здесь, – заключила глава семейства. – И нам необходимо его найти.

Завещание нашлось быстро. Оно хранилось в шкафу, в коробке со старыми фотографиями, письмами, дневниками, различными предметами – фрагментами памяти бывшей хозяйки.

По нему их семейный бизнес делился на три части, две из которых отходили Борисовым, а одна треть некоему Окуневу Григорию Максимовичу, пятидесяти шести лет от роду. Кто это был, Борисовы не имели никакого представления. Понять это помогли дневники Ксении Брониславовны, в которых упоминался мальчик, которого она родила в 18 лет вне брака, и от которого она была вынуждена отказаться в роддоме, дабы не покрывать свою семью позором. Из дневников следовало, что пару лет назад она нашла его и даже встречалась, но сын не пошёл на контакт и --">