Василий Вячеславович Боярков - Возвращение ростовского потрошителя

кошмарного фильма. На секунду посланец потусторонних сил застыл на месте, очевидно выбирая себе первую жертву… Даша, лишь только улицезрев это чудище, отчаянно вскрикнула и тут же рухнула оземь; в ту же секунду она лишилась сознания. Остальные, выведенные ее криком из состояния ступора, вереща и путаясь ногами в липкую почву, бросились врассыпную, стараясь от этого жуткого места скрыться по возможности дальше… все, за исключением приведшего их к этому месту Арсения.

Чем же занимался в этом кошмарном случае он? Всё оказалось довольно просто: не успели его товарищи отбежать и десяти метров, как парень, довольный удавшейся шуткой, презрительно рассмеялся, а то страшилище, так напугавшее его спутников, голосом Виктора – родного брата этого человека – срывая с себя однотонную, черную, маску, крикнуло:

– Куда вы, «опоруны»?! Это всего лишь «хэллоуи́нская» хохма!

Услышав знакомые интонации и без особого труда догадавшись, что их безжалостно разыграли, убегавшие молодые люди хотя и не сразу, но все же остановились; недоверчиво оглядываясь назад, они, завидев смеющихся братьев, постепенно осознавали, что попались на их хитроумную выдумку, а значит, можно уже возвращаться назад и дать черным «юмористам» возможность в полной мере насладиться своим триумфом, а заодно и полученным от праздника удовольствием. Да-а, теперь, уж точно, ни у кого не вызывало сомнения, почему при проведении столь, казалось бы, крайне для него интересного, потустороннего, ритуала вдруг не оказалось их шестого товарища.

– Ну вы, глядишь, и даете? – произнес Константин, когда все в конце концов собрались возле двух так называемых «хохмачей», а проще придурков. – Даже я поверил в правдивость всей этой истории.

– Но, – вставила рыжеволосая девушка, – хотелось бы все-таки узнать: как вы смогли провернуть все так естественно и как у вас получился этот ужасный эффект с землей и парением в воздухе?

– Здесь, кстати говоря, нет ничего более или менее сложного, – едва просмеявшись, стал разъяснять Арсений, – ведь вы же знаете, что мой братец является сторонником всяких изобретений и неожиданных спецэффектов. Вот он и соорудил это загадочное устройство, снабженное пружинным, другими словами, поднимающим механизмом, способным рыхлить и откидывать почву; дышал же он через обыкновенную трубку, подводящую под землю уличный воз…

Договорить молодой человек не успел, так как прямо позади своего брата увидел нечто такое, что полностью лишило его дара речи. Так получилось, что все остальные стояли к нему лицом и не видели всего того, что происходит в этот момент за спинами.

– Ладно уже, – нашлась что с улыбкой промолвить Кристина, не оборачиваясь, однако, назад, – мы на ваши шутки больше не попадемся – даже и не надейтесь.

Между тем девушка явно была неправа, и всем здесь присутствующим было нужно не просто чего-то бояться, а затрястись от кошмарного ужаса: прямо за спиной Виктора возник некто, навеявший замогильным холодом самой Преисподней и заставивший испугаться даже не знавшего до этого момента страха Арсения. Невероятно, но позади брата молодого проказника, организовавшего этот ночной выход на заброшенное в глухих местах кладбище (где, за исключением могильных холмиков, не было ничего, в том числе и деревянных крестов, и куда – от греха подальше! – волевым решением было спрятано тело ненавистного изверга), стоял в эту минуту мужчина пятидесяти-семилетнего возраста, обладавший невероятно выразительным взглядом, кроме всего прочего, не излучавшим ни сострадания, ни человеческой жалости, а лишь какое-то неистовое безумство и чувство скорой жестокой расправы, несущей с собой одновременно и предвкушение крайнего наслаждения и невероятного удовольствия.

Каким же внешним видом обладал этот потусторонний посланник? Довольно высокий, почти под два метра ростом, он имел худощавое телосложение, но тем не менее обладавшее жилистой, физически сильной, фигурой; лицо его было продолговатым, обличающим умного человека, не лишенного хитрости, где под квадратной формы очками в обезумевшем взоре не проглядывалось ничего, кроме беспощадной жестокости и давно укоренившейся в нем кровожадности; облысевшая голова, не выделявшаяся оттопыренными ушами, сверху, с боков и сзади имела короткую, с годами поседевшую стрижку; одет он был в поношенный черный костюм и клетчатую рубашку, своим рисунком символизирующую проходившие в восьмидесятом --">