Джон Стикли - Вампиры

Джон Стикли Вампиры

John Steakley

VAMPIRE$

© 1990 by John Steakley

All rights reserved.

© Дмитрий Могилевцев, перевод, 2022

© Сергей Неживясов, иллюстрация, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Часть первая. «Вампиры Инкорпорэйтед»

Глава 1

Когда Ворон с командой явился на работу, поглазеть собрались все местные сливки: полицейские, чиновники. Даже мэр и школьный совет. Ну, чему тут удивляться? Такой уж городишко, захолустье Индианы.

И жара стояла удушливая, пыльная, захолустная. Толпа отпрянула от облаков пыли, поднятых джипами на просёлке, засыпанном молочно-белым гравием. Люди кашляли, прижимали к лицам носовые платки. Грохочущие автомобили объехали зевак и выстроились у особняка.

Моторы всех пяти заглохли одновременно. Из первого джипа шагнул наружу Джек Ворон – шесть футов два дюйма мышц, решимости и злости. Он посмотрел на цель, а когда обернулся, увидел местное начальство. Они собрались кружком, будто хотели погреться от него, Джека Ворона.

Впрочем, так оно и было.

Он благостно улыбнулся им, пожал руку нервничающему мэру, посмотрел на часы. Ровно полдень – и сто пять выше нуля.

Время убивать.

Через десять минут они взорвали южное крыло. Заряд на балконе третьего этажа вогнал крыло в землю будто огромный кулак. Поднялись облака пыли и дыма. Охотники ждали. Вскоре сквозь пыль пробилось солнце. На обломки побольше полетели крючья. Зацепленные куски оттаскивали веревками.

Городская публика терпеливо ожидала, кривилась, когда крюки скрежетали по металлу, смотрела на то, как готовятся к бою машины, как из фургонов вылезают пятеро с восьмифутовыми пиками и стоят на изготовку. Но больше всего толпа глазела на Ворона.

Наверное, потому они и не подпрыгнули больше чем на фут, когда развалины зашевелились сами по себе.

– Босс! – заорал белобрысый парнишка по прозвищу Кот из своего «вороньего гнезда» – садового кресла, взгроможденного на фургон. – Мне кажется, у нас есть один.

Парнишка встал, приставил козырьком ладонь ко лбу и указал рукой.

– Вон там, в конце.

– Отлично, – спокойно заметил Ворон и скомандовал: – Рок-н-ролл, парни!

Команда заняла позиции, оцепила место настолько плотно, насколько позволяли руины. Ребята вытащили из задних карманов и натянули длинные, вроде женских вечерних, перчатки. На них блестела стальная сетка. Городские сбились плотнее.

Из кольца своих парней вышел Ворон с широким, прицепленным к тросу крюком в огромной лапе и воткнул его глубоко в обломок карниза, нависший над шевелящимся местом. Затем вернулся к своим и поднял левую руку. В нее сунули арбалет размером с детские качели.

Все застыли.

Началось почти сразу же после того, как Джек подал сигнал и кран натянул трос. Обломок едва наклонился, и тут выскочил первый ублюдок, шипящий и дымящийся, корчащийся под солнцем, визжащий, будто гарпия, тычущий черными когтями, скалящий мертвые серые клыки.

Ворон выстрелил. Стрела размером с бейсбольную биту пробила грудь и хребет и на восемь дюймов вошла в карниз. Горящая тварь выплюнула комок ядовитой черной слизи, затряслась, завыла, заорала, отчаянно, бешено заскребла древко, но раскрывшиеся шипы прочно держали кол в твари.

Солнце и дерево убивали ублюдка, стирали его существование из мира людей и ярких жарких дней захолустья Индианы.

– А ведь странно оно, – обронил Кот после нескольких секунд тяжелого общего молчания.

Мэр повернулся к старшему городскому советнику и хихикнул. Тот захихикал в ответ. Вскоре все местные залились хохотом. Наверное, их отпускало напряжение, ужас прошедших месяцев. Но приезжие не смеялись. Команда молчала. Кот с высоты кресла смотрел на местных с откровенным презрением, а Ворон глянул на них так, что те в момент побледнели и заткнулись.

Когда тишина продлилась пять невыносимо долгих секунд, Джек Ворон сказал:

– Вожак не должен вылазить первым. Обычно он посылает вперед всех прочих.

– Как, – заговорил мэр, но не смог продолжить, сбился голос.

Он прокашлялся, стараясь прочистить внезапно пересохшее горло.

– …Как вы узнали, что это вожак?

Джек закурил, потупился:

– …Со временем, знаете, хорошо видно, вожак или нет.

Джек постоял еще немного и наконец впервые по-настоящему внимательно посмотрел на собравшихся – не как на безликих «местных», а как на людей.

Их расплющило. Ужас, горе потерь, и ощущение полнейшей, отчаянной беспомощности.

Расплющило.

А дальше будет еще хуже.

«И что ж --">