Марьяна Куприянова - Эффект Медузы

состояниях».

Хеллер кивнул, прищурившись. Слишком много людей в последнее время упоминают его работу. Откуда такая осведомленность? В этот момент Дэйв ощутил себя по-настоящему взрослым, гораздо старше своих двадцати семи лет, что оставило отпечаток некоторой ответственности, ранее ему неведомой.

– Что ж, значит, мы точно по адресу. Мистер Хеллер, Вам доводилось видеть кошмары, которые могут свести с ума своей правдоподобностью? Повлиять на саму реальность… в восприятии того, кто этот кошмар видел, конечно же, – поспешил исправиться агент.

Дэйв ответил отрицательно.

– Вы допускаете, что подобное возможно?

– Не считаю себя достаточно квалифицированным, чтобы отвечать на такой вопрос. Тема моей диссертации находится на стыке психологии и лингвистики, но все-таки мои знания ограничены второй областью, а к первой я прибегаю по необходимости.

– Мистер Хеллер, мы не сомневаемся, что выбрали верного человека. Отвечайте, пожалуйста, с позиции лингвиста.

– Тогда переформулируйте вопрос. Потому что в моем понимании сны не могут влиять на объективную реальность. Сны – это фантазии. Случайные нейронные мозаики, которые мы, додумывая и приукрашивая, сами складываем в сюжет, хотя зачастую его там нет.

– У вас случался сонный паралич?

– Нет.

– Вы верите в гипноз?

– В какой-то степени.

– Вы знакомы с нейролингвистическим программированием? Теорией самовнушения?

– Конечно. Но причем тут…

– Мистер Хеллер, – Джо Дин упреждающе поднял ладонь, прерывая встречный вопрос в зародыше. – Вообразим, что в теории есть сны, внутри которых происходит нечто, влияющее на организм после пробуждения. Возможно ли это?

– Такое программирование не происходит имманентно, алгоритмы нейролингвистики запускаются извне.

– Вы имеете в виду, что необходимо чье-то влияние?

– Если есть программирование, то должен быть и программист. Операционные системы сами себя не собирают.

– Если только они не продукт ИИ.

– Мне не знакомы адекватные операционки на базе искусственного интеллекта, – отрезал Дэйв. Почему-то диалог начинал его злить, он не понимал, чего конкретно от него хотят и в какую тему уводят.

– Представьте имманентное НЛП, происходящее, пока человек спит, и программирующее его на определенное поведение после пробуждения.

– Думаю, такого не существует.

– Полагаете? – впервые в голосе агента прорезалась толика сомнения.

– Я с таким не встречался.

Дэйву очень хотелось спросить: а вы? Но он сдержался, представив, как Джо Дин вновь поднимет ладонь в строгом жесте, но с мягкой улыбкой (отталкивающий контраст).

– Если бы подобное существовало, в теории, разумеется, какими свойствами должна обладать речь, услышанная человеком во сне?

Дэйв задумался. Ему как будто показали аллигатора и спросили: он шершавый или зеленый?

– Это необязательно должна быть речь, – выдал он, наконец. – Мои исследования показывают, что зачастую во сне мы не слышим и не произносим осмысленных предложений. Речь во сне скорее принимает состояние метафоры мысли. А мысль быстрее, чем слово, но менее оформлена.

– Ближе к делу.

– Речь – это вербальная коммуникация с помощью языка, в котором есть определенные грамматические и лексические правила. А во сне мы можем интуитивно понимать информацию, состоящую из разрозненных слов и даже просто звуков. Мы будто заранее знаем сценарий всего, что будет услышано во сне, в какой бы форме оно ни прозвучало.

Агенты переглянулись, и Хеллер уловил волнение. Инициатива перекочевала к его авторитетному мнению. Это ему понравилось.

– Интересно, – осторожно произнес Джо Дин. – Это и есть форма речевого отклонения, о которой Вы пишете?

– Не совсем. Я исследую разнообразные нарушения речи во сне: от метатезы внутри слова до дефектных или несуществующих грамматических парадигм. То, о чем я сказал, – общая вещь, внутри которой происходит более подробная дифференциация.

– Несуществующих, – зачем-то повторил агент, как будто хотел записать это слово в блокнот, если бы тот у него был. – Могут ли звуки речи во сне звучать, скажем, непривычным образом? Не так, как в реальности.

– Во сне многое кажется странным, даже самые обычные слова. Вы ведь намекаете на некий фонетический код, который человек слышит во время сна?

– Не во время, а внутри сна. Нам нужно понимать, существует ли в теории такой код, который может зародиться сам по себе в глубинах подсознания, --">