Алиса Бастиан - Ночь древних огней

крышкой и осталась стоять, не в силах пошевелиться. Стекло было жёлтым – любимый цвет Каи, – и казалось, что в руках Керсти не свеча в память о погибшей дочери, а какой-то волшебный светильник, озаряющий пляж сказочным ярко-жёлтым светом.

Возможно, даже слишком ярким.

Керсти оставила свечу на краю берега, на влажном песке, и жёлтого стекла время от времени касалась тёмная вода. И так было правильно. Последним Каю живой видели лишь этот песок и залив. И тот, кто её утопил. Керсти уже знала, что дочь задушили верёвкой и бросили в волны уже мёртвой. В лёгких не было воды. Но ей было невыносимо представлять, как труп Каи швыряют в залив, даже не удосужившись спрятать, словно мусор на свалку. Ей было проще думать, что Кая умерла под водой, отчаянно сопротивляясь своему убийце. Проще – непостижимо неверное слово, но Керсти знала, что будет представлять смерть дочери до конца своей жизни – не сможет не представлять. И ей хотелось видеть её ещё живой, а не навсегда застывшей под чьими-то руками, затягивающими верёвку.

Вся береговая линия была уставлена свечами, в основном красными, из «Гросси», и жёлтая свеча Керсти выделялась на их фоне. Несколько огоньков спокойно покачивалось на мелких волнах залива, но далеко не отплывало. Огни зажигаются и в память о тех, кто навсегда остался в море. Но к Кае это не относится. Не относится даже к её душе, если она у неё была, в чём Юрген иногда сомневался. Кая осталась не в море и даже не в морге. Не останется она и в земле. Она навсегда привязана к сосне прямо позади Керсти, но никто и никогда этого не узнает. Так решил Юрген, и так будет правильно.

Керсти, сидевшая у воды на коленях, не обращая внимания на холодный мокрый песок, что-то едва слышно бормотала, не отрывая взгляда от гигантского костра, касаясь жёлтой свечи-лампады. Юрген наклонился, чтобы лучше расслышать, и когда бормотание сложилось в слова, вздрогнул.

Древние духи, прошу, накажите её убийцу.

Священный огонь, прошу, отомсти за неё.

Ушедшие предки, прошу, свершите справедливость.

Юрген выпрямился и положил руку жене на плечо. Та не обратила на это никакого внимания.

Если бы ты только знала, Керсти.

Он отнёс Каю так далеко, как только смог. Она могла выплыть где угодно – но предпочла вернуться домой, и Юрген не мог её винить. Даже несмотря на то, что она не его дочь. Он всё равно будет её любить. После смерти – раз не смог достаточно любить при жизни.

Недалеко от костра Юрген увидел соседку снизу – весьма бойкую старушенцию в очках и сером платье, с красным туристическим конвертом-кошельком на шее. В нём лежал небольшой ключ. Очевидно, в платье не было карманов. Юрген не мог оторвать взгляда от этого конверта.

Точно такого же, как тот самый.

***

Тем вечером, когда он последний раз видел Каю живой, Юрген пошёл в «Консум» за хлебом и молоком. Выйдя с покупками, увидел, как на автовокзал, размером соответствующий самому городку (скамейка, крыша, знак автобусной остановки и банкомат), подрулил автобус в Таллинн. Внезапно хрупкая фигурка, стоявшая в конце очереди на автобус, развернулась и пошла прочь.

Кая.

Юрген нахмурился: она же хотела ехать к подруге? Кая пошла не домой, а на пляж. Он тихонько проследил за ней, держась на расстоянии. Кая сидела на берегу и плакала. Юргену хотелось её утешить, но он знал, что это не в его силах. Завибрировал телефон: Керсти интересовалась, куда он запропастился. Юрген понёс продукты домой.

Кая так и не вернулась. Керсти, как обычно, приняла снотворное, уверенная, что дочь в Таллинне у подруги. Перед выходом они в очередной раз поссорились, так что сообщений и звонков от дочери она не ждала. Ничего, завтра всё будет нормально.

Как и каждый раз.

Юрген написал Кае пару сообщений, но они даже не были доставлены. Ему стало не по себе. Надо было утешить Каю, отвести её домой. Или посадить на другой автобус. Хотя нет, тот автобус в расписании стоял последним – Керсти весь день упрямилась и не хотела отпускать дочь к подруге, вызывая у неё истерику, так что они дотянули до самого вечера. Когда жена заснула, Юрген оделся и пошёл на пляж с дурным предчувствием. Каи нигде не было, и ему немного полегчало. Он даже не знал, что именно боялся обнаружить, водя смартфонным фонариком по пляжу. Но когда повернулся спиной к тёмным волнам, узнал.

Кая висела на толстой сосновой ветке прямо напротив него. Юрген бросился к сосне и начал трясти безжизненное тело, обливаясь слезами, потом вынул девушку из --">