Хидеюки Кикути - Паломничество Святых и Нечестивых

которая остановила свой шаг. Как и его тело, лицо старшего Бюлова было чрезвычайно тонким, а его подбородок был покрыт густой бородой. Словно высеченное из скалы, его лицо лишь немного изменилось.

Словно остановившись на мгновение по своей прихоти, Ди снова продолжил идти дальше.

— Ну и ну! — воскликнула Старуха-Гадюка неистово громким голосом, безразличным всем другим зрителям. — Вот это сюрприз. Я не знала, что есть на свете живой человек, способный повернуться спиной к Бинго Бюлову, когда он делает такое приглашение. Мне нравится твой стиль! Действительно нравится!

— Эй ты! А ну стой! — крикнул Клей, как будто пытаясь разрушить силу слов старухи. Он вскочил на ноги. Его жестокое молодое лицо покраснело от прильнувшей к голове горячей крови. Как только он потянулся за элегантным оружием своей правой рукой, другая тонкая рука, рука его брата, прижалась к его животу, останавливая его.

— Прекрати, — сказал ему Бинго.

Должно быть, слово старшего брата было законом, потому что младший Бюлов не проронил ни одной жалобы после этого, и гнев, исходивший от его мощной фигуры, быстро рассеялся.

— Скоро я начну просыпаться, — сообщил ему старший Бюлов. — Мы должны подождать, когда я снова засну, чтобы засвидетельствовать наше почтение.

Из бесчисленных глаз, только глаза старухи сверкали от любопытства.

Дверь в заднюю комнату открылась, а затем закрылась снова, проглотив тьму, которая в процессе обретала форму человека.

Тесная комната была заполнена сладострастным ароматом. Длинные и тонкие потоки дыма поднимались из отверстия в металлической урне, которая стояла на круглом столе. Это был афродизиак, уникальный для секторов Фронтира, и все, кто вдыхал этот аромат, молодые или старые, мужчины или женщины, преображались в помешанных на похоти зверей. С другой стороны стола стояла показушная кровать, которая была украшена самыми разнообразными безвкусными цветами, которые только можно было себе представить, и на той кровати извивалось что-то ужасно очаровательное — кучка голых женщин, обливавшихся потом. Вероятно, это было воздействие афродизиака, который не давал им даже взглянуть на незваного гостя.

Возможно, интересуясь тем, что происходит вне переплетённой плоти, иссиня-чёрная голова высунулась из середины бледной груды женщин в тот момент, когда лихорадочная одышка продолжала наполнять воздух. По лицу мужчины невозможно было сказать, был ли он молод или средних лет. Он был единственным, кто среагировал на стук Ди в дверь. Грубо проталкиваясь вперёд, освобождаясь от цеплявшихся за него женщин, он наконец прекратил то, что делал раньше, и уставился прямо на Ди.

— Ну и ну… Полагаю, это лишний раз доказывает, что мы не можем верить всему, что слышим. Ваша внешность так хороша, что все мои волосы практически встали дыбом.

А потом, как только он торопливо начал отпихивать женщин с дороги, он прошипел:

— Давайте, шевелитесь!

Хотя его приземистая форма была не более пяти футов высотой, у него свисало достаточное количество жира — доказательство о днях, проведённых в поисках кулинарного наслаждения. Он не потрудился прикрыться, когда одевал трусы. Но как только он накинул на себя халат, он стал выглядеть достаточно величаво. Вытащив толстые очки из кармана пальто, он надел их. Он почти выглядел так, что его можно было принять за учёного из Столицы.

— Это не совсем подходящее место для приёма гостей, прошедших столь долгий путь, но, видите ли, я не ожидал увидеть вас так скоро.

Взглянув на электронные часы на стене, он добавил:

— Хотя, вы как раз вовремя. Но в гостинице я слышал, что движущиеся миазмы появились на дороге, и что никто не сможет попасть сюда в течение нескольких дней… Я должен был догадаться, что имею дело с Ди, Охотником на вампиров.

Это было, конечно, редким явлением для молодого Охотника — получить слегка робкую улыбку от другого мужчины, но человек в чёрном и мускулом на лице не пошевелил. Торнтон пожал плечами и сказал:

— Хорошо, я полагаю, что должен рассказать вам о задании.

Причина, по которой он перевёл взгляд в другую точку, была не в теме беседы, а скорее в том, что он больше не мог смотреть прямо на Ди. Независимо от пола, те, кто смотрели на великолепный облик молодого человека слишком долго, начинали страдать галлюцинациями, что их затягивает в глубины его глаз. На самом деле, женщины, которых Торнтон отпихнул с дороги, были готовы --">