А. Норди - Плата

своей комнате, и позвонил Нине — сиделке, которая присматривала за дочкой, пока его не было дома. Он договорился с Ниной (она обещала прийти через полчаса) и, выскочив из дома, запрыгнул в старый «Опель», на котором добрался до полицейского участка. Крафт уже ждал его внутри. Вместе с конвоиром он провел Александра до комнаты для допросов и оставил его наедине с Чужаком.

— Мне осталось недолго, — хриплым голосом проговорил Виктор Гармус, когда Александр, положив папку с документами на стол, устроился напротив подзащитного. — Я расскажу вам обо всем, но вы должны обещать, что передадите эти слова моей матери: у меня не было выбора.

— Поэтому вы отказались беседовать со следователем? — Александр внимательно рассматривал лицо Гармуса: в холодном свете ламп казалось, что оно превращается в восковую маску с каждой секундой разговора. — Вы боитесь, что полиция исказит ваше признание?

Гармус, шумно сглотнув, кивнул:

— Убийца пойман — дело закрыто. Когда я умру, никто не станет разбираться в моих словах, потому что проверить их невозможно. Мое признание спишут на бред сумасшедшего.

— Почему вы решили, что умрете?

Гармус наклонился ближе к Александру — по столу загремели цепи наручников — и едва слышно сказал:

— Потому что я не внес плату. Я не убил ту женщину, и теперь он заберет мою жизнь.

— Он? — Александр непроизвольно откинулся на спинку стула, чтобы оказаться подальше от Гармуса, и метнул взгляд в угол, где под потолком висела видеокамера: Крафт и другие полицейские наблюдали за беседой из соседнего помещения. Еще двое конвоиров стояли снаружи у дверей комнаты для допросов на случай, если задержанный вздумает бежать.

— Он назвался Оператором, — пояснил Гармус. — Заставлял меня убивать.

Александр нахмурился. У него не было особого желания представлять интересы серийного убийцы, а теперь еще дело приобретало скверный оборот: Гармус, похоже, собирался свалить всю вину на возможного сообщника.

— И каким же образом этот Оператор руководил вашими действиями?

Гармус устало прикрыл глаза, словно беседа с адвокатом давалась ему с большим трудом. Вдруг по его лицу пробежала болезненная судорога. Скривившись, он тихо проговорил:

— У меня мало времени. Будет лучше, если я расскажу все сначала. — Он снова шумно сглотнул и, собравшись с мыслями, продолжил: — Два года назад, когда я жил в поселке, у меня погибла жена: ее сбила машина. Детей у нас не было, жить дальше в родной дыре я не хотел — ничто меня не держало. Я переехал в город, устроился рабочим на заправке. В поселке осталась старая мать, которой я исправно помогал деньгами. Я брал дополнительные смены, не обращая внимания на усталость. Сильно похудел, но списывал это на переутомление и плохое питание. Пока однажды утром меня не вырвало черной кровью.

Диагноз врачей прозвучал как приговор: неоперабельный рак желудка с множественными метастазами в легких, костях и печени. Врачи дали мне пару месяцев, от силы полгода. Я ничего не стал говорить матери: какой в этом смысл? Состояние ухудшалось с каждым днем. Я купил билет на поезд в поселок, чтобы бесславно подохнуть там в пятьдесят три года, но оставалось отработать последнюю смену. Той ночью на заправке практически не было клиентов, и я вышел подышать свежим воздухом. Глядя на темное небо, я думал о том, сколько мне осталось — может, месяц, а может — еще сутки. А затем услышал звонок старого таксофона, который по непонятной причине до сих пор не убрали с автозаправки — у всех же теперь есть мобильники. Я думал, что аппарат давно не работает, поэтому сильно удивился: кто мог звонить на него ночью? Не знаю, что меня дернуло, но я снял трубку… и услышал голос жены.

Гармус замолчал. Его руки, скованные наручниками, мелко тряслись, и Александр с удивлением отметил, что теперь они напоминали иссушенные временем конечности мумии, хотя еще совсем недавно выглядели вполне обычно. Похоже, Гармус сообщил правду: его пожирал изнутри беспощадный враг. Вот только откуда Гармус брал силы, когда разбивал арматурой головы своих жертв?

— Ваша жена умерла, вы сами сказали об этом, — проговорил Александр, когда пауза затянулась. — Вы не могли слышать ее голос в таксофоне.

— Верно. — Гармус нервно дернул щекой. — Потому что это была не она, а Оператор. Он говорит голосами мертвецов. Позднее, когда мы стали общаться чаще, я попросил его не использовать голос жены, и словно в --">