Василий Евгеньевич Мызников - Осколки души (СИ)

звонок.

   Олег, проглотив стекловату слюней, заглянул в глазок. За дверью стояла Лиза. Но в ней было что-то необычное. Ее длинные по плечи волосы закрывали лицо. Она держалась за дверную ручку, затем медленно, дергаными движениями подняла голову, словно в затылке работали шестеренки с редкими зубчиками. Волосы занавесом рассыпались по плечам. То, что увидел Олег, привело его в ужас, желудок скрутился в тугую веревку. Губы Лизы разошлись до висков, как длинная молния, а подбородок пошел вниз под тяжестью заостренных зубов.

   Олег вскрикнул и отпрыгнул назад. Дверь заходила ходуном, едва сдерживая неистовый напор. Где соседи? Почему всем плевать на грохот? Луч фонарика метался по двери, а внутренний голос молился, чтобы замок и петли выдержали.

   Все прекратилось. Из подъезда донесся голос Лизы, вытягивая слова:

   - Яяя. Ужее. Здееесьь, - и перешел в протяжное хихиканье.

   Олег, позабыв о страхе темных комнат, не спуская взгляда с замка и щеколды, поплелся назад. Оказавшись в спальне, он закрыл межкомнатную дверь. По пути к окну споткнулся о штатив камеры, упал, но продолжил путь на локтях и пятках, удерживая свет фонарика на двери.

   Рука скользнула к телефону. Сети не оказалось. В этот момент скрипнули петли межкомнатной двери. Она неспешно открылась, но за ней никого не оказалось. Фонарик затрещал, выключаясь и включаясь.

   - Нет-нет-нет, - гнусавил Олег из-за пузырящихся соплей.

   Его трясло, он чувствовал всем нутром, что в мелькающем дверном проеме вот-вот окажется кто-то. Щелк - никого. Щелк - темнота. Щелк - пустой дверной проем. Фонарик мигнул еще пару раз и оставил Олега без света.

   В соседней комнате вспыхнула пара глаз - блестящие пятирублевые фары. Олег замер. Глаза потухли, и к Олегу, громко топая, рванулось невидимое нечто. В серванте зазвенела посуда, а к топоту прибавился свистящий хрип курильщика. Олег зажмурился, вскинул руки вперед и бешено закричал.

   Тишина. Тишина и темнота. Олег понял, что еще жив. Виски разрывало от биения сердца, а в ушах то же монотонное тиканье часов.

   - Я его разобью. Мать его разобью!

   Олег сжал глаза, не желая увидеть ничего, кроме радужных кругов от натуги. Не вижу нечто - нет нечто. В слепую направился к столу, вытащил коробку, а из нее предмет, не больше ладони, увесистый и рельефный.

   - Вам конец! Ха! Конец!

   Он нащупал молоток под кроватью. Положил перед собой предмет и замахнулся, радуясь приятной тяжести железного бруска на рукояти. Олег не знал: смог ли разбить предмет; смог ли вообще ударить. От плеч к запястьям, скользнули чужие ладони, но для него они были похожи на мерзкие щупальца, холодные и скользкие. Олег мотал головой, жалобно скулил и всхлипывал. Над ухом охрипший голос Лизы протяжно сказал:

   - Нее. Усссс. Пееел. Хи-Хи-Хи.

   ***

   Его нашли мертвым, когда Лиза, наряд полиции и слесари взломали дверь, вырвав замок и щеколду с корнем. Тело было разорвано на куски, а внутренности разбросаны по всей комнате. В помещении словно взорвали десяток шариков с кровью. От увиденного вырвало всех, даже матерого капитана полиции, не говоря о слабом желудке Лизы.

   Позднее, Лиза принесла в полицию все материалы и видео, выложенные за несколько дней до смерти Олега. На них он менялся от записи к записи, становился худым, измученным, дерганным и рассказывал о неком осколке души. Она пыталась доказать, что за ним все же следили. И, возможно, как-то замешаны потусторонние силы. Ей никто не верил, не хотел приписывать делу мистический характер. Есть труп - есть убийца. На сломанных камерах, якобы летающих под потолком, были лишь помехи, а таинственный предмет исчез.

   Поначалу мало кто знал, что по миру происходили убийства при сверхъестественных обстоятельствах, и набирали популярность ролики, похожие на видео Олега. Появились форумы, посвященные некоему артефакту под названием "осколки души". На просторах таких сообществ часто встречались переписки:

--">