Петр Лопатовский - Эдик

крыша стала проваливаться, и начали падать горящие бревна, он продолжал стрелять. Однако боевиков было слишком много и спастись шансов не было. Неожиданно, стрельба по дому прекратилась, и Эдик понял, что его враги отошли. Видимо они решили в этом пожаре никому не выжить. Тогда сержант выбрался через окно и упал на землю рядом с объятым пламенем домом. Так он лежал некоторое время, но собравшись с силами встал и, взяв с земли свой автомат, пошел. Довольно скоро Эдик увидел, что его взвода больше не существует, все его солдаты погибли. Большинство лежали около домов, а несколько человек на пригорке у леса, видимо они пытались прорваться из окружения. Почти все строения, которые были в поле зрения Эдика оказались объяты пламенем и разрушены. Однако один дом, который был ниже других, и стоял ближе всех к лесу, не был тронут боем. Его стены, покрытые белой глиной, очень контрастировали с почерневшими стенами других домов. Эдик, собрав силы побрел к нему, надеясь, что там ему удастся отдохнуть и привести себя в порядок. Дом окружал низенький плетень, но калитка в нем была открыта. Пройдя внутрь двора, Эдик остановился и перевел дух. У него очень болела левая нога, видимо он вывихнул ее, когда выбирался из дома. Сделав еще несколько шагов, сержант приставил к перилам автомат и опустился на ступеньки перед входом. Вдруг он услышал, как со скрипом открылась дверь в дом. Он резко обернулся, но увидел лишь пожилую женщину, стоящую на пороге. Она сделала пару шагов и этого было достаточно, чтобы Эдик понял, что женщина очень плохо видит или вообще слепа. Он поднялся и как мог объяснил кто он, и что ему нужна помощь. Она качнула головой в знак того, что поняла и жестом пригласила в дом. Эдик вошел в небольшую комнату с лавкой и столом сделанных умелыми руками плотника. Напротив стола в стене была печь. Раненый солдат, доковылял до лавки, и с удовольствием уселся на ней, прислонившись к стене. Вскоре к нему подошла старуха, она принесла кувшин с теплой водой, чистое полотенце и маленькую баночку. Когда Эдик взял кувшин и полотенце, женщина сказала, что мазью из баночки нужно помазать раны. Сержант не стал привередничать и после того, как промыл и протер полотенцем те раны, до которых смог достать, он помазал мазью из баночки ожоги и порезы. Как не удивительно, но буквально через пару минут он почувствовал облегчение. Женщина в этот момент поставила на стол кувшин с молоком, чашку и кусок хлеба. Эдик жадно накинулся на еду, и утолив голод, рассказал о том, что случилось и как ему чудом удалось уйти.

— А ты и не умрешь от того, что стреляет. Так что нет тут ничего удивительного. Бояться тебе надо не пули, а того, что расплавит твое сердце — сказала женщина.

Эдик хотел расспросить ее о том, что она имеет в виду, но женщина больше ничего не сказала и вышла из дома. Немного отдохнув, он отправился в путь и вскоре встретил своих. Это был отряд, посланный на помощь его взводу. Сержант все рассказал командиру отряда о жестоком бое, и его отправили в госпиталь. Поправившись, Эдик вернулся в свою часть и еще некоторое время продолжал участие в боевых действиях. Несколько раз он ловил себя на мысли что то, о чем сказала встреченная им старуха, похоже на правду. Желание проверить это, переросло постепенно в навязчивую идею. Эдик довольно часто не оправданно рисковал в сложных боевых ситуациях, но выходил из них невредимым. Такое положение дел, почему-то сильно его угнетало. Когда же он наконец демобилизовался, но не захотел оставаться в Сербии и уехал в Россию. Однако там тоска его начала душить с еще большей силой, он крепко запил и пропал бы совсем, но как уже говорилось, его выручил Насонов и работа в студии. Его навязчивая идея о своей неуязвимости, постепенно оформилась в манию. У Эдика сложилось четкое мнение о том, что, если когда-нибудь не он проверит реквизит, обязательно случится что-то непоправимое. Поэтому несмотря ни на какое свое состояние, Эдик делал все чтобы только он проверял образцы оружия.

Так вот наступил последний день ожидания. Эдик очень плохо себя чувствуя решил выйти в павильон из своей тесной коморки. Там шли съемки одного из эпизодов. Актер Дмитрий Красовский очень старался справиться с одной сценой так, как этого требовал от него режиссер, но дубль за дублем ничего не выходило. Власов просто вышел из себя:

— Ну нельзя, нельзя быть настолько бестолковым и не понимать, как сыграть элементарную сцену. Любого человека с --">