Федор Лопатин - Лекция

сделанным на юге Германии, оказалось, что в третьем тысячелетии до нашей эры половина древнего кладбища была заполнена выходцами с Русской равнины. Что интересно, это были, в основном, особи женского пола, употреблявшие в пищу то, что он ели на родине, то есть продукты растительного и молочного происхождения, что видно по зубам, не имевших следов кариеса…

Мало того, что лекция и так шла вяло, так еще Воронина что-то вдруг отвлекло. Он нервно тряхнул головой и резко сказал:

— Так, товарищи, я понимаю, что перерыва для вас было мало, но, тем не менее, попрошу вас не курить в аудитории.

Студенты удивленно на него посмотрели.

— Никто и не курит, — ответил за всех Золотарев.

Воронин, не взглянув на него, набрал в грудь воздуха, и тут его взгляд упал на сосуд, спокойно стоявший на столике. Из широкого горла тонкой струйкой вился белый дымок. Теперь все в аудитории почувствовали запах горелого табака, к которому примешивались еще какие-то травы. На первых партах кашлянули одновременно три человека. Семенов, ближе всех сидевший к окну, полез на подоконник, чтобы открыть высоченную фрамугу.

Воронин смотрел на студентов, как на провинившихся школьников.

— Надеюсь, у вас хватило ума не бросать туда горящую спичку?

Ему никто не ответил.

— Ну да, — извиняющимся тоном продолжил доцент, — где вы и где стол.

В этот момент девушка на задней парте спросила:

— Может быть, мы домой пойдем?

Воронин не удивился этому предложению: он и сам был бы рад сбежать сейчас куда-нибудь подальше от этой духоты, пропитанной дымом из горшка. Но всё же обреченно сказал:

— Нет, рано пока: нам еще надо прояснить кое-какие детали.

Неугомонная девушка вновь подала голос:

— Скажите, а если мы дома все прочтем, тогда, может быть, отпустите?

Воронин коротко на нее глянул.

— Семеро по лавкам, да? Хорошая погода и пляжи открыты?

— А вы откуда знаете? — подал голос Золотарев.

— Знаю, — ответил Воронин. — Итак, вернемся к нашей теме. Жившие в упомянутую пору люди, имели зачатки религиозных верований. Примитивные знания, которые смело можно назвать обычными догадками, о молнии, ветре и дожде, давали им основание полагать, что на небе живет некая могущественная сила, способная…

В ту же секунду горшок слегка покачнулся и грохнул своим широким дном о столик. Древняя глина оказалась, на удивление, прочной — горшок остался цел.

Все смотрели на сосуд. Воронин молчал. Он тоже уставился на горшок, и при этом так согнулся, будто приготовился сесть, хотя стул стоял далеко позади него. Через секунду доцент все-таки грохнулся на пол, но ожидаемого общего смеха это не вызвало.

Горшок подпрыгнул и снова ударил по столу. На этот раз от стенки отслоился крохотный кусочек материала, что не принесло вреда посудине. Из его широкого горла показался полупрозрачный сгусток неизвестного вещества, похожий на каплю молока, растворенную в воде, который стал расти на глазах удивленных студентов. Они видели, как сгусток, неспеша выплывая из сосуда, превращается в огромный шар, который наполнялся синеватым дымом. Никто в аудитории больше не чувствовал запаха трав и табака.

С карнизов вдруг сорвались черные пыльные шторы и с шумом размотались до самого пола, будто зловещие знамена. Аудитория погрузилась во мрак и только полупрозрачное тело-шар светилось синим, пульсируя подобно гигантскому светодиоду.

— Приказывай! — раздался голос, похожий на раскаты дальнего грома.

— Что приказывать? — тут же отозвался Воронин, поняв, что «тело» обращается к нему лично.

— Что угодно! — пророкотало «тело», став ярче и еще чаще запульсировав, будто волнуясь от нетерпения.

Воронин растерянно оглянулся, но кроме бледных лиц своих учеников ничего не увидел. Он облизнул сухие губы и кашлянул.

— Квартиру, машину, денег, — подсказывали ему студенты.

— Детей побольше! — крикнула черноволосая студентка, имени которой Воронин не помнил.

Доцент молчал. И тут до него будто бы что-то дошло, и в общем потоке чужих желаний он тихо сказал несколько слов. Никто ничего не расслышал. Воронин, по-прежнему сидя на полу, загадочно улыбался, с интересом наблюдая за горшком, видимо соображая, что он будет делать с ним дальше. Он открыл, было, рот, чтобы ещё что-то сказать…

— Будет исполнено! — прогудел шар, не дав договорить Воронину каких-то несвязных слов, и тут же пропал, втянувшись в сосуд. Вдруг аудитория --">