Ульяна Лобаева - Темная икона

поди… Какая все же дикость – устроили катавасию с больной девушкой. Попа еще притащили, вот ведь средневековье. Врача к ней хоть вызывали?

- Да. Картузов сказал, сегодня какие-то светила из Свердловска приедут. Местные не так хороши, – усмехнулся Коля.

Нина нарезала хлеб, подвинула к нему блюдце с тонко нарезанным салом, погладила его по голове.

- Ну, ешь и ложись… Мне уходить скоро.

Коля ел горячую яичницу, слушал Бернеса, голос которого доносился до него как через вату, и чувствовал, как пульсирует кровь в ушах. Лицо Нины на секунду застыло, замерцало и тут же Коля вскочил, опрокинув стул, и бросился вон из дома. На крыльце перегнулся через перила, и его бурно стошнило только что съеденной яичницей.

- Ты что? Что с тобой? – испуганно восклицала сзади Нина, и несся бархатный голос из радиоприемника:

«Темная ночь разделяет, любимая, нас,

И тревожная черная степь пролегла между нами»

***

На следующее дежурство Коля отправился, тяжело загребая сапогами; при одной мысли о неподвижных Зоиных глазах его охватывал мутное тяжелое чувство. К дому он подошел вместе с отцом Серафимом, которого без представителей власти больше внутрь не пускали. Тот невесело улыбнулся Коле, выдохнул в темноту морозный парок.

- Ну что, милиция, готов к ночному бдению?

Коля неразборчиво буркнул, пожал священнику руку и решительно направился в избу. Там было жарко натоплено, и санитарка указала на чайник:

- Только погрела, чаю попейте, пока горячий.

Серафим налил стакан, вынул кулек с сушками, предложил Коле. Тот поморщился:

- Не хочу. Вы сюда сушки, что ли, есть пришли…

Священник с удовольствием отхлебнул чай и спокойно сказал:

- А что сушки… Сушки делу не помеха.

- Зачем вы вообще ходите? Видите же, что ничем помочь не можете.

- Чтобы помочь, нужно понять. А я пока ничего не понимаю.

- А что тут понимать? Все по вашим поповским сказкам - наказал боженька за богохульство. Вы должны быть довольны.

- Да мало ли было этого богохульства? Сколько церквей порушили, никто не окаменел! – воскликнул Серафим. – А за одну икону – такое?

- Кто ж вашего бога разберет, – усмехнулся Коля.

Из сеней послышался стук, Коля вскочил и направился к входной двери.

- Это я, Митя, – раздался голос постового. – Дайте горяченького хлебнуть, замерз, как собака.

Коля взялся за засов, но подскочивший священник отвел его руку и одними губами прошептал:

- Погоди открывать…

- Да вы чего! – возмутился Коля и стряхнул его руку.

- Погоди! – сердито прошептал Серафим.

Массивным наперсным крестом он перекрестил дверь. Постовой недовольно сказал:

- Ну что вы там? Отворяйте, рук уже не чувствую!

Коля оттолкнул священника, снова взялся за засов, но тут же застыл, словно парализованный, потому что из-за двери послышалось:

- Митенька замерз. Холодно тут. Холодно Митеньке.

Голос был постового Дмитрия, но звучал дурашливо, глумливо.

- Погреться бы у вас… ручки погреть Мите. Пустите меня.

Дверь содрогнулась от сильного удара, и Серафим оттолкнул Колю, заслонил его собой.

- Это не постовой, – прошептал он. – Не вздумай пускать.

- Митяй, дурак ты, и шутки у тебя дурацкие! – сказал Коля.

В ответ в дверь снова бахнуло, кто-то тихо рассмеялся.

- Иди, глянь в окно в горнице! – прошептал Серафим.

- Зачем? – округлил глаза Коля.

- Иди, сказал!

Коля шагнул в комнату, отодвинул занавеси и глянул на двор – там, ежась от снега и ветра, курил постовой Митя. Буханье в дверь продолжалось. Коля бросился в сени и возбужденно прошептал:

- Там… там…

- Дмитрий? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал священник.

- А это тогда кто? – кивнул на дверь Коля. – Как Митяй пропустил? Почему не слышит?

В щель снова глумливо кинули:

- Она устала. Устала Зоенька. Скоро выпустит!

Послышался скрип снега – от двери удалялись.

- Так я и знал! – воскликнул Серафим.

- Что? Что?

- То-то я сомневался, что Божье дело тут творится! Когда с Богом-то, легко все, светло, не страшно. А тут – поседеешь!

Священник кивнул на неподвижную девушку.

- Да можете вы объяснить, что тут творится! – крикнул Коля.

Священник подошел к Зое и ткнул в доску.

- А ну-ка, иди глянь на эту иконку.

- Да не пойду я никуда, – проворчал Коля со своей лавки; Зою он боялся.

- Боишься что ли? – хмыкнул Серафим. – Да иди, не укусит она тебя.

Коля неохотно приблизился к девушке, стараясь, впрочем, не --">