Николай Александрович Воронков - Неправильное привидение

Воронков Николай Неправильное привидение

Новый мир

В тот день я был пьян. Даже очень. Чего-то мы перед этим обмывали, я решил расслабиться и очнулся только утром в чужой постели, с незнакомой женщиной. Квартира неизвестно чья, город за окном вроде родной. Мыслей в голове было всего две. Первая – опохмелиться, вторая – нужно срочно сматываться. Бухло нашлось быстро, и уже через десять минут я торопливо шлёпал по улице, оглядываясь и пытаясь сообразить – где же я. Мысли в голове еле ворочались, так что подойдя к перекрёстку, даже не поглядел по сторонам, а просто пошёл наискосок. Потом визг тормозов, какой-то удар, страшная боль.

Следующее ясное воспоминание – операционная. Сверкающая лампами, облицованных плитками стенами, никелем инструментов. Тихий гул непонятных приборов, почему-то не белые, а какого-то бордового цвета халаты врачей. Я ещё удивился – как же меня пропустили в такое священное место? Хотел потихонечку уйти, пока не отругали, но на меня никто не обращал внимания. Несколько раз мимо проходили медсёстры, полностью игнорируя меня. Понятное дело, я для них здесь ноль без палочки, пустое место, но не настолько же?! Но обижаться было неинтересно. Вернее, гораздо интереснее было посмотреть, раз уж я здесь оказался – а чем же они здесь заняты. Тихонечко подошёл к операционному столу, заглянул из-за спин, а на столе… Ужас, и совсем не тихий. Человеческое тело, превращенное в отбивную. Переломанное, залитое кровью, изрезанное, развороченное. Я конечно не спец, но с такими повреждениями люди вряд ли живут. И даже пожалел этого парня, тем более, что и лицо его показалось мне странно знакомым. Осунувшееся, с заострившимся носом, пожелтевшее… Где же я его видел?

В это время врачи засуетились и начали говорить киношными фразами. Что-то типа: «Мы его теряем», «Разряд», «Добавьте напряжение», «Сделайте укол адреналина». Чтобы не мешаться, отошёл в сторонку и присел на какой-то ящик. Почему-то меня всё больше беспокоило – где же я всё-таки видел этого парня?! Потом врачи вдруг перестали суетиться, и главный сказал: «Запишите время смерти. Пациент Иванов Иван Иванович скончался в десять сорок». Меня аж перекорёжило. Мало того, что каждый встречный – поперечный считает своим долгом поприкалываться над моими исконно русскими фамилией, именем, отчеством, так теперь решили ещё круче подшутить и в мёртвые записывают, да ещё прямо при мне?! Хотел было пойти и дать врачу в рыло, но передумал. Потому что вспомнил, на кого похож парень с операционного стола. На МЕНЯ. И если верить книжкам и киношкам, тому же «Привидению», то я сейчас всего лишь дух, который смотрит на себя со стороны. И в ближайшие несколько минут должны появиться или свет сверху, или чёрная воронка снизу, в зависимости от того, куда меня определят. Стало так грустно… Допился. Нестерпимо захотелось закурить. Я даже похлопал себя по карманам, но сигарет не было. Так же как и карманов, как и одежды вообще. Ну и правильно. В каком виде помер, в таком виде и отправлюсь в последнее путешествие. Ладно хоть грудная клетка целая, порезов и переломов нет. А то выглядел бы я сейчас очень непрезентабельно.

Ожидание почему-то затягивалось. Прошло пять минут, десять, но ничего не происходило. Оно и понятно. Личность я достаточно противоречивая. Любил выпить – плохо. Зато никогда не отказывался налить страждущим, если у самого было. Это вроде бы в плюс. Шлялся по женщинам – плохо. Но каждую из них я по – настоящему любил, если был в состоянии вообще что-то соображать. Учился плохо, но временами даже старательно. И так во всём. Вот наверху, наверное, и не знают, что со мной делать. Но мне ожидание стало надоедать. Почему-то начали мёрзнуть ноги, хотя вроде бы у духов такого быть не должно. Да и скучно это – ждать. Мне уже интересно стало – а куда же я попаду? Главное, чтобы компашка нормальная подобралась, женский пол посимпатичнее. А с остальным, типа выпивки и курева, что-нибудь придумаем. Ну не поверю я, что там без этого обходятся. Может, по-другому, типа «Амброзия», обзывают, но ведь должен же народ как-то расслабляться!

Когда посреди комнаты начал раскручиваться вихрь, я обрадовался. Правда, вихрь был какой-то неправильный. Не белый сверху, не чёрный снизу, а какой-то сиреневый на уровне груди. Меня это насторожило, но возражения в виде удивлённых матов никто не слушал. Этот странный душесос только чмокнул, заглатывая меня, потом --">