Валерий Владимирович Иващенко (Lazyrat) - Маленькая ведьма

Юркие и не ведающие еще о безносой, не знающие страхов и сомнений, они миновали без приключений и трущобы, и кварталы работного люда — ведь Сарнолл славился своими мастерами.

И лишь на подходах к Мосту, где Площадь Тернака изрыгает из себя широкую и тянущуюся на ту сторону, в чистую половину, улицу Старого короля — в заросшем буйной сиренью скверике, выходящем на величественное здание Белого Банка, Сопля чуть не вывалился из кустов прямо на городской патруль. Служаки тихо сидели на скамье под густой акацией и с немалой сноровкой, делавшей им честь, употребляли «для поднятия духа».

Востроглазая Линн вовремя дернула напарника назад, подсекая его под коленку, чтобы тот как можно тише опустился на землю. А затем она швырнула вверх свою подругу Синди. Та весьма небезуспешно изобразила из себя случайно переполошившуюся птицу, ибо размерами хоть и превосходила воробья, но с вороной потягаться на равных без выпускания огня никак не могла.

Шумно захлопав крыльями и кувыркаясь от броска бесцеремонно запустившей ее в полет ладони, дрорда сразу выправила свое скольжение и, скрывшись в тени, описала за деревьями круг. Тихо подлетев сзади, она пощелкала челюстями, фыркнула что-то негодующее на ухо хозяйке и снова привычно уселась на плече.

— Умница, Синди, — еле слышно выдохнула Линн, и расслабилась. Стражники захохотали во весь голос над какой-то своей замысловатой соленой шуткой, поэтому не обратили внимания на странное поведение ночной птицы.

Наконец сброд, из которого только и состояли эти якобы рьяные ревнители порядка, поднялся на ноги. Подобрав железо, солдаты бодро замаршировали по булыжной мостовой дальше — через площадь, к кварталу кузнецов.

А приободрившаяся девчонка пребольно ткнула сконфуженного напарника под ребра, да еще и кулачком пригрозила. Обычно доставалось, наоборот, ей, но сейчас сплоховал Сопля, и потому в ответ он лишь замахнулся для острастки.

Вновь двое потянулись к своей не видимой пока цели. Под телегой рыбаков, спешащих доставить вечерний улов в гостиницы и дворянские дома, чтобы господа поутру могли полакомиться свежей рыбкой, Сопля и Линн благополучно миновали залитую лунным светом площадь и, наконец добрались до Моста.

Сие сооружение настолько величественное, огромное и древнее, что заслуживает отдельного рассказа. Шириной Мост раза в три более проезжей части, весь изъязвленный какими-то выступами, грандиозными статуями да отнорками, которые располагались в самых неожиданных местах. Это место давно уже завоевало статус отдельного квартала, так как длина его составляла почти лигу ^[1] и магией оно было пропитано до последнего камня. Мост несокрушимо стоял уже третье столетие, давая приют многим нищим и попрошайкам этого города.

Здесь, в спрятавшихся от нескромных взоров хибарах и отгороженных закоулках, рождались, жили и умирали многие поколения людей. Здесь были забегаловки, ночлежки, и даже старьевщик Пьяттро открыл тут свое дело. А под гранитным барельефом, который был посвящен стершейся из людской памяти битве, за узким лазом скрывалась целая гильдия попрошаек и нищих. Между прочим — не самая презренная и отнюдь не самая бедная гильдия.

Однако все это разнообразие мало волновало Линн, когда она по внешнему парапету с ловкостью никогда не виданной горной козы (просто ходило в языке такое сравнение) миновала патрулировавшийся въезд на Мост. Сопля последовал за ней и чуть не расцарапал руку о край одной из глыб, составляющих сооружение, за что и получил еще одну награду — полновесный подзатыльник.

Нужно заметить, что Сопля был не совсем ее напарником. Хотя вовсе не тем, о ком могли бы подумать особо извращенные любители малолеток — ничего такого. Все дело было… да во многом. Начать хотя бы с того факта, что Линн не знала ни родителей, ни какого она роду-племени и отличалась от других девиц и прочих особ женского пола.

В Сарнолле и окрестностях преобладал знакомый и очень полюбившийся тип женщин: пышнотелые и светловолосые, с весьма заметными соблазнительными округлостями в нужных местах. А пятнадцатилетняя (более точно не знал никто) Линн даже в таком возрасте отличалась темными, почти черными волосами и худощавостью. Но пуще всего — той самой бросающейся в глаза грациозностью, что проявлялась в каждом жесте и движении.

— Дурное семя, проклятая кровь, — плевались вослед ей женщины и старухи Воровской гильдии. — Не --">