Терри Пратчетт - Понюшка

которой нет места жалости, и когда нужда прижимает до крайности, что ж, это самое подходящее время, чтобы женщины племени подготовили подходящий горшочек унггэ - тот, что называется «душой слез». Это самые великолепные сосуды, покрытые мелкими резными цветами и словно омытые слезами.

Прекрасно выверив время с последним сказанным словом лорда Ветинари, Барабантер поставил перед своим господином чашку кофе:

— «Чудовищная алгебра нужды», Барабантер. Нам ведь она так же известна, не так ли?

— Совершенно верно, сэр. Между прочим, сэр, мы получили послание от Алмазного короля троллей с выражением благодарности за нашу твердую позицию по вопросу наркотиков. Прекрасная работа, сэр.

— Небольшая поблажка, — провозгласил Ветинари, отмахиваясь. — Вам же известна моя позиция, Барабантер. Я не имею никаких возражений, если люди принимают какие-то препараты, улучшающие их самочувствие или уверенность, или же к слову, чтобы посмотреть на маленьких танцующих фиолетовых фей или даже, если удается, своих богов. В конце концов, это их мозги и у общества нет на них никаких прав, если только они не управляют при этом тяжелой техникой. Однако, продавать троллям наркотики, от которых у них взрывается голова, это просто убийство. Тяжкое преступление.

Я рад, что командор Ваймс в этом вопросе полностью со мной солидарен.

— Совершенно верно, сэр. И если мне будет дозволено, я хотел бы напомнить вам, что вскоре ему предстоит нас покинуть. Вы намерены его до этого принять?

Патриций покачал головой.

— Думаю, нет. Он должно быть потрясен, и я не хотел бы своим присутствием ухудшать его состояние.

В словах Барабантера был легкий намек на сочувствие:

— Не вините себя, милорд. В конце концов, вы с командором всего лишь игрушка в руках высших сил.

* * *

Его высочество, герцог анкский, командор анкморпорской городской Стражи, сэр Сэмюэль Ваймс энергично шевелил карандашом, засунутым за край ботинка, чтобы унять чесотку. Но это не помогло. В который раз. Ноги чесались из-за носков. В сотый раз он подумал, не сказать ли супруге, что среди множества ее достоинств - вязание не самое явное. Хотя, он скорее бы отрубил себе ногу, чем сделал бы подобное. Это просто разбило бы ей сердце.

Носки же были действительно ужасными. Они были такими толстыми, узловатыми и неуклюжими, что ему пришлось купить ботинки на полтора размера больше. А сделал он это потому, что Сэмюэль Ваймс, который ни разу не ходил в храм с религиозными намерениями, поклонялся леди Сибилле, и не проходило ни дня, чтобы он с удивлением не обнаружил, что она отвечает ему взаимностью. Он сделал ее своей супругой, а она его миллионером. Встав за его спиной, она превратила мрачного, несчастного и циничного копа в богатого и влиятельного герцога. Ему правда удалось сохранить свой цинизм и даже целое стадо обезумевших быков не смогло бы выбить из Сэма Ваймса копа, потому что он был отравлен этим ядом до мозга костей. И вот Сэм Ваймс чесался и считал проклятья, пока совсем не сбился со счета. Между чертыханиями он пытался работать с документами.

Бумажная работа никогда не переводилась. Каждому известно, чем больше стараешься от нее избавиться, тем больше ее становится.

Разумеется, у него были подчиненные для подобной работы, но рано или поздно, в конце концов, ему все равно приходилось подписывать бумаги или хотя бы читать их. В полицейской работе невозможно было полностью без них обойтись - была вполне определенная возможность, что дерьмо попадет в вентилятор. Инициалы Сэма Ваймса требовались на бумаге, чтобы уведомить мир о том, что ими он отмывает вентилятор, а стало быть подчищает за собой дерьмо.

Но сейчас он прервался, чтобы позвать сержанта Малопопку, которая исполняла обязанности его адъютанта.

— Что там ещё, Веселинка?

— Не совсем то, что вы имеете в виду, сэр, но, полагаю, вам понравится узнать, что мне только что передали семафорное сообщение от и.о. Капитана Хаддока из Квирма, сэр. Он сообщает, что все налаживается, сэр, и ему даже начал нравиться «avec».^[1]

Ваймс вздохнул.

— Что-то еще есть?

— Глухо как в бочке, сэр, — ответила гномиха, просунув голову в дверь. — Жарко, сэр, слишком душно, чтобы драться и липко, чтобы красть. Ну разве не прекрасно, сэр?

Ваймс крякнул.

— Там, где есть полицейский, там всегда есть место преступлению, запомни это, сержант.

— Да, сэр! --">