Дуглас Адамс - Ресторан «У конца света»

объяснил абориген. Он сердито смел буквы с камня и вместе со своим товарищем удалился под ближайшее дерево.

Артур с Фордом долго смотрели на него. Потом долго смотрели друг на друга.

— Там написано то, что я подумал? — хором спросили они друг у друга.

— Да, — ответили они вместе.

— Сорок два, — сказал Артур.

— Сорок два, — сказал Форд.

Артур побежал к аборигенам.

— Что вы пытаетесь нам сказать? — закричал он. — Что все это значит?

Один из аборигенов перевернулся на спину, побрыкал ногами в воздухе, потом повернулся на бок и заснул.

Второй залез на дерево и оттуда принялся швырять в Форда конскими каштанами. Все, что они хотели сказать, они уже сказали.

— Ты и так знаешь, что это значит, — сказал Форд.

— Не совсем.

— «Сорок два» — число, о котором «Глубокий Мыслитель» сказал, что это ответ на Великий Вопрос.

— Да.

— А Земля — это компьютер, разработанный и построенный «Глубоким Мыслителем», чтобы вычислить Вопрос к Великому Ответу.

— В это нам пришлось поверить.

— А органическая жизнь — это часть матрицы компьютера.

— Как скажешь.

— Я именно это и говорю. Поэтому аборигены, эти мартышки, являются интегральной частью компьютерной программы, а мы и голгафринчемцы — нет.

— Но пещерные люди вымирают, а голгафринчемцы, очевидно, их заменят.

— Совершенно верно. Так что ты понимаешь, что все это значит.

— Что?

— Напрягись.

Артур огляделся.

— Эту планету ждут трудные времена, — сказал он.

Форд размышлял.

— И все же, что-то должно из этого получиться, — сказал он в конце концов, — потому что Марвин говорил, что видит Вопрос в излучениях твоего могза.

— Но…

— Может быть, неправильный вопрос, или искаженный. Это могло бы нам помочь в поисках. Однако, я совершенно не понимаю, как искать и где.

Они призадумались. Артур сел на землю и принялся по одной рвать травинки, но это занятие как-то не увлекло его. Он не мог всерьез воспринимать эту траву, деревья казались ненастоящими, холмы живописно уходили в никуда, а будущее представлялось не более чем темным тоннелем, сквозь который предстоит пробираться.

Форд повозился со Сенс-О-Матиком. Тот молчал. Форд вздохнул и убрал его.

Артур вытащил букву из самодельного набора крестословицы. Буква оказалась «Н». Он вздохнул и положил ее на камень. Следующей выпала буква «И». Получилось: «ИН». Слегка перемешав буквы, он вытащил еще две, «Б» и «Л». По случайному совпадению, получившееся слово полностью соответствовало реакции Артура на происходящее. Артур смотрел на это слово и думал о том, что оно сложилось не нарочно, просто так получилось. В его мозгу медленно включилась первая передача.

— Форд, — сказал он вдруг, — послушай, если Вопрос виден в излучениях моего мозга, а я про него ничего не знаю, то, получается, он скрыт у меня в подсознании.

— Видимо, так.

— Значит, должен быть способ вытащить его оттуда.

— Неужели?

— Конечно! Путем внесения элемента случайности, который мог бы выразить бессознательное.

Форд так и подскочил.

— Великолепно! — вскричал он. Он вытащил из рюкзака полотенце и, связав его в нескольких местах, изготовил импровизированный мешок.

— Безумие, — сказал он, — полнейшая чушь. Но у нас все получится, потому что это — гениальная чушь.

Солнце деликатно скрылось за тучей. Упало несколько маленьких печальных капелек дождя.

Они собрали все имевшиеся буквы в мешок. Потрясли их хорошенько.

— Так, — сказал Форд. — Закрой глаза. Тяни. Давай, давай, давай.

Артур закрыл глаза и засунул руку в полотенце. Он перемешал камни, вытащил четыре и протянул Форду. Форд выложил их в ряд на большом камне.

— «Ч», — читал Форд, — «Т», «О»… ЧТО!

Он удивленно моргнул.

— Кажется, получается! — воскликнул он.

Артур вытащил еще три.

— «Б», «У», «Д»… БУД?… Чушь какая-то.

Артур вытащил еще две буквы.

— «Е», «Т», БУДЕТ… ЧТО БУДЕТ! Получается!

— Вот еще. — Артур вытаскивал буквы так быстро, как только мог.

— «Е», «С», «Л», «И», — читал Форд, — УМНОЖИТЬ… Что будет, если умножить… ШЕСТЬ НА… что будет, если умножить шесть на… ДЕВЯТЬ… — Он замолчал. — Ну, что там дальше?

— Боюсь, это все, — сказал Артур. — Больше ничего нет.

Он сел, озадаченный. Порылся еще в мешке, но букв действительно больше не было.

— Так это что, всё?

— Да.

— Шесть на девять. Сорок два.

— Всё.