Сергей Александрович Арьков - Влад Хельсинг (СИ)

– Не подходи! – трусливо прикрикнул Цент на вампира, что продолжал медленно плыть к нему через подземный зал. – Не подходи, зараза! Я крещеный!

Но, похоже, вампир вовсе не считал, что раз крещеный, то и несъедобный. Чудовище продолжало наступать, тесня Цента в угол. А когда крутой перец уперся спиной в холодную каменную стену, он увидел, как пасть вампира, скривившись, пытается изобразить довольную улыбку.

Цент бросился в бой со всей возможной стремительностью. Кол взрезал воздух, но вампир легко скользнул в сторону, уходя от удара. И тут же бросился на Цента. Тот успел закрыться колом, и вампир, навалившись на него, сбил с ног и опрокинул на спину.

Тварь навалилась на него. Межу ними был только кол. Цент держал его обеими руками, и монстр вцепился в него своими когтистыми лапами. Цент напряг мышцы, свои прекрасные могучие мышцы, которые столько раз выручали его на жизненном пути, и попытался столкнуть с себя чудовище. Но это хрупкое, разящее смрадом, тельце, будто бы весило целую тонну. Вампир пересиливал его, прижимал кол все ниже, одновременно с этим клоня голову к шее жертвы. Из распахнутой пасти монстра несло тошнотворной тухлятиной, с обнаженных клыков капала какая-то вязкая слизь, едва ли являющаяся слюной. Вампир надавил сильнее, и прижал кол к груди Цента. Распахнул пасть, готовясь к внеплановому перекусу. Цент, в отчаянной попытке отстоять свою кровушку, попытался ударить вампира лбом, но тот ловко отпрянул, а затем с такой силой надавил лапами на кол, что у крутого перца затрещали ребра.

Да, очень, очень неудачным был этот план. Цент чем дальше, тем больше в этом убеждался.

А вампир, обездвижив его, уже клонился к шее. Распахнул пасть, довольно заурчал, но вместо того, чтобы вонзить клыки в плоть жертвы, вдруг содрогнулся всем телом и пронзительно завопил.

Цент рывком сбросил с себя резко ослабевшее чудовище. То рухнуло на пол и забилось в дикой агонии, продолжая пронзительно верещать. Его когти скреблись по полу и стенам, тело содрогалось в конвульсиях. И на то имелась достаточно веская причина – из спины вампира торчал длинный осиновый кол.

Чуть живой от страха Владик отступил к каменному гробу, сам не веря тому, что он сделал. Неужели он смог? Неужели ему хватило храбрости заколоть проклятого монстра? Или это ужасная перспектива стать сексуальным рабом вампира придала ему сил для борьбы? Владик не знал ответа, и не хотел знать. Он хотел, чтобы все это скорее закончилось.

Цент подхватил с пола кол, подбежал к бьющемуся в агонии вампиру, и стал яростно тыкать его, снова и снова вбивая в тело монстра деревянное острие. Тварь визжала, пыталась отмахиваться от него лапами, но ее силы таяли с каждым следующим ударом кола.

– Да ты сдохнешь сегодня, или нет? – гневно заорал Цент. Он отбросил кол, и стал бить вампира ногами. Затем выхватил из-за пояса дробовик, и всадил в израненную грудь чудовища заряд картечи.

– Чем тебя еще угостить? – хрипло требовал ответа Цент. – Говори! Все за мой счет!

Но вампир уже не хотел добавки. Он больше не шевелился и не кричал. Его медленно гаснущие алые глаза неотрывно смотрели на Владика, и программист прочел в них немой укор. Кровососущая особа как бы хотела сказать ему, что не ожидала подобной подлости от своего возлюбленного. Ведь их ждало такое прекрасное будущее: долгие годы во тьме склепа, тошнотворные трапезы и нескончаемые акты некрофилии.

– А это тебе на десерт, – прорычал Цент, и вогнал кол в голову вампира, пробив ее насквозь.

И взгляд монстра окончательно угас. Угас навсегда.

15

– Потому что это твоя подружка, – объяснил ему Цент, и напомнил программисту народную пословицу про саночки и катание с горки.

Владик не стал сообщать злому уголовнику, что с горочки он так ни разу и не скатился, чему, собственно, оставалось только порадоваться, и что покойный вампир не был его подружкой. Ну, то есть, само чудовище, возможно, что-то такое себе и нафантазировало, но он, Владик, в этом деле не замешан. И, тем не менее, вытаскивать убиенного вампира из склепа пришлось ему.