Олег Татаренко - Маршрутка тронулась. Часть 1

дождь, мягко говоря – ливень. Верхом, на коне, причавкал вестовой. Смеркалось. В его послании значилось, что все упомянутые, а также прочие неупомянутые, могут почти бесплатно посетить местную гостиницу, номера, имеют честь выбрать, кои сами изволят. Бумага о постройке гостиницы и вводе её в рабочее положение прилагалась.

Оные сначала взбодрились, но потом вспомнили, что деньги, выделенные на ремонт дороги и постройку гостиницы исчезли то ли на Багамах, то ли на Таити. Поэтому решили гордо отказаться от предоставленных услуг и проверить качество пассажирских услуг. Делать нечего, маршрутка тронулась…

Глава 3

Маршрутка не тронулась. Это нельзя сделать взмахом всемогущей руки, тем более в дождь! Сначала надо найти трезвых водителей в трезвой деревне, потом среди них найти дураков, которые готовы выйти в рейс по такой дороге, в такую погоду.

Ответственные (непонятно за что) лица спрятались под единственной в деревне Гадюкино остановкой. Говорить о том, что проект остановки был утверждён кем надо, на самом высоком уровне, надеюсь не надо. Как положено, ветер задувал капли дождя по самые…ну, чуть выше колен, угол наклона крыши позволял освежать дождём достопочтенные лица. Но, самое главное – это возможность почувствовать себя счастливым при приходе маршрутки! Тут, самое главное, не смотреть на расписание автобуса, а точно знать: хочешь, чтобы пришла маршрутка, надо обязательно закурить.

Это невообразимое ощущение! Ты в долгах, как в лепёхах, ребёнку надо денег в школу, а жене в больницу, у тебя кончаются деньги на интернет, и ты не можешь успеть сказать друзьям, как ты счастлив? И тут, наконец маршрутка!

Смеркалось. Автобус мрачно подкатил к остановке. Толстожопые псевдо аристократы ринулись. Толкались, пинались, но уселись, согласно рангу. Последними зашли какой-то дед с бабкой. Старуха успела втянуть с собой метлу, плюнула в проём закрывающейся задней двери и осмотрела салон.

– Да, Захарыч, люди в последнее время, дохнут как мухи, а старикам в автобусе опять мест не хватает.

– Дык, молодёжь? – спросил конюх.

– Нет, Ваня, тут другое, нам этого не исправить уже, – вздохнула Гадучиха.

Маршрутка тронулась, задние двери закрылись, по ходу движения, лицо водителя рассмотреть и узнать не удалось, но кто-то усмехнулся оранжевым оскалом.

Несмотря на сильный дождь, в автобусе было очень душно. Открыть боковые окна не удалось. Отремонтировать окна, как и перекрасить сам автобус, так и не получилось. Пассажиры пригорюнились, однако скучать долго не пришлось. Кто-то из членов комиссии, неприметный, такой же полный, в сером костюмчике при галстуке, поднялся.

– Господа! В этой гадючьей трясине нам, кажется, были не рады?

– Да уж, мы к ним с помощью, со всей душой, помочь, так сказать, умирающей деревне, а они!

– Вот, вот! Даже хлеб – соль не предложили, деревня- быдло! – расшумелись члены комиссии .

Конюх, хотел было вспылить, но Гадючиха многозначительно двинула его локтем.

Очень ответственное лицо улыбнулось и продолжило:

– Господа! Я, совершенно случайно, захватил с собой немножко пирожков с мясом из моего ресторана, за качество не говорю, вы же знаете мой уровень!

– Трофим, знаем твой ресторан, хватит гундеть! Жрать подавай! И выпить!

– С удовольствием! К вашему вниманию эксклюзивные пирожки с мясом, со старорусским названием «Беляши»! Конечно, эта развалюха не мой ресторан, поэтому цена, чисто символическая, – 250 за штуку. Но за бутылочку фирменного коньяка производства моего ресторана, мой «Surrogatos», попрошу, как положено!

Все гордо полезли за кредитками, но, так как в автобусе не было терминала, почему-то отсутствовала мобильная связь, пришлось рассчитываться тем, что имелось в наличии. Аукцион Содбис нервно курил в стороне. Цена «Беляша» и «Surrogatos» росла быстрее, чем скорость автобуса.

Золото, часы, камушки, кольца –всё шло в оплату беляшей и суррогата. Даже в ЭТОМ автобусе бизнес расцвёл и запах. Конюх, вдохнув, поморщившись, злобно прошипел в ухо Гадючихе нелицеприятную фразу, на что она, пнув его локтем, посмотрела на него многозначительно.

В салоне автобуса запахло чем-то пережаренным, переваренным чьим-то организмом, с устойчивым ароматом «Surrogatos». Кто-то закурил. Дышать стало тяжко.

– Воняет! – закричала чья-то длинноногая секретарша.

– Действительно воняет! – --">