Саймон Рич - Чудотворцы

которые она просидела младшим ангелом в Приемной молитв. Крейг согласился показать ей этаж, но поход наверх сильно его задержал. Свое первое утро в качестве ангела Элиза провела в комнате отдыха, без конца открывая свой Блэкберри в ожидании объяснений. Она была в ярости из-за того, что Крейг заставил ее ждать так долго, но ее гнев стремительно испарился перед восторгом от экскурсии.

Она рьяно вертела головой, пока Крейг вел ее сквозь шумный офис. Повсюду сидели ангелы: они сканировали Землю, вводили коды, меняли мир всего несколькими нажатиями клавиш. Это было прекрасно – именно так она себе все и представляла.

– Черт! – выкрикнул кто-то.

Элиза заглянула в соседний кубикл. Немолодой лысеющий ангел пролил кофе, и густая коричневая жижа попала на клавиатуру. Он выхватил из лотка для писем несколько бумаг и вытер ими пятна.

– Каждый раз, – пробормотал он. – Каждый гребаный раз.

– Кто это? – прошептала Элиза.

– Это Брайан, – ответил Крейг. – У него сейчас непростые времена.

– Вы с ним вместе работаете?

– Не, мы в разных подразделениях. Я в Общем благоденствии, а он в Физбезопасности.

– Он несчастные случаи предотвращает?

– Ну он… пытается.

Элиза покосилась на кубикл Брайана. Монитор его компьютера отображал шестнадцать разных мест Возможного ущерба. Серьезность ущерба варьировалась от ушибленных мизинцев до ожогов первой степени, но у всех имелось кое-что общее: их можно было предотвратить. Элиза заметила, как пострадавшие на экране выкрикивают ругательства. Кое-кто из смертных адресовал их небесам, словно они каким-то образом догадывались, что в их боли виноват Брайан.

– Гребаный ты Боже, – воскликнула старушка, распоровшая палец о консервную банку с тунцом. – Ублюдок, мать твою.

Брайан прикрыл глаза и потер лицо, медленно и глубоко дыша.

– А как он предотвращает ущерб? – спросила Элиза. – Или, ну ты понял… пытается.

– Тут то же, что с чудесами, – пояснил Крейг. – Божественное вмешательство.

Он подвел девушку к ближайшему шкафу и подал ей толстую книгу в кожаной обложке. Элиза пролистала страницы, пристально вглядываясь в россыпь диаграмм.

– Знаю, что это сбивает с толку, – сочувственно произнес Крейг. – Но со временем ты будешь плавать в них, как рыба в воде.

Элиза ткнула пальцем в брошюру под названием «Порывы ветра».

– А это зачем?

– Они удобны, если нужно что-то переместить. Например, когда хочешь убрать пляжное полотенце, чтобы человек нашел ключи от машины.

Элиза открыла брошюру «Порывов». Та была в сорок страниц толщиной, не считая списка сносок.

– Почему нельзя просто забросить ключи человеку в карман?

Крейг рассмеялся.

– И не говори! Так было бы гораздо проще. Но, к сожалению, законы нарушать нельзя.

– Какие законы?

– Законы Божьи. Гравитации, термодинамики, времени. Они непреложны. Приходится действовать в обход.

– Ну, то есть там воскрешать людей мы не можем. И заставить их летать тоже.

– Точно. Никаких телепортаций, телепатии и исчезающих вещей. Нельзя делать ничего, что смертные сочтут сверхъестественным.

– Значит, никакого веселья.

Крейг усмехнулся.

– Ну не совсем так.

Земля

Оскар Фридман открыл свой «Бостонский вестник» и укрылся за ним, как за щитом. Ему осталось проехать незамеченным еще три остановки. Всего пять минут – и он в безопасности.

– Ты уверен, что это твой бывший сосед по комнате? – прошептала его жена.

Оскар кивнул. Это определенно был он – сидел напротив в вагоне метро красной ветки. И Оскар напрочь забыл его имя.

– Оно точно начиналось на Р, – пробормотал он.

– Рик? Ричард?

Оскар покачал головой и скорчил гримасу, призывая жену предлагать другие варианты.

– Ронни? Реджинальд?

Оскар зажмурился.

– Уже почти, – произнес он. – Черт, уже почти вспомнил.

– Росс? Рэд?

Но было поздно. Сосед уже встретился с ним взглядом и радостно протискивался через вагон. Он обогнул шест и обеими руками схватил Оскара за локоть.

– Оскар, целую вечность тебя не видел! Тебя не хватало на встрече выпускников!

Оскар бросил на жену испуганный взгляд, и та тут же протянула вперед ладонь.

– Флоренс, – произнесла она.

Бывший сосед проигнорировал ее и скрестил руки на груди.

– Что такое, Оскар? Не представишь меня своей очаровательной жене?

Оскар готов был уже сознаться, но тут лампы погасли. Замыкание длилось сорок секунд, ровно столько, сколько требовалось, чтобы галопом --">