Даниэль Брэйн , Анна Лерой (Hisuiiro) - Эльф с радаром

красотки, была аккуратная красная точка…

Глава вторая

Я ненавидел, когда мне снились сны. Нет, против эротических ничего не имел… Но такие, из прошлого, — лучше не надо!

Ладно бы это были кошмары теперешние. Ой, было же чему сниться! Болотная баба в струпьях или волкодлак… Но нет, надо мной словно кто-то там издевался. Наверное, жизнь!

Каждый раз, когда я что-то видел жуткое во сне, это было оттуда. Из той, прошлой жизни. Было больно. Еще лет пять назад я просыпался в поту и потом несколько дней ходил злой как голодный неккер. Но потом стало проще. Время, говорили, лечит, у меня этого времени хоть завались…

И сегодня с чего вдруг? Навспоминался уже, сколько можно! Забыть пора, но все равно я пару минут лежал, не открывая глаз. Далекое прошлое гаишника Дмитрия соскальзывало с меня, как шкура с дракона. Пора возвращаться в мою нынешнюю обыденность. Что вчера было-то? Зачем я поддался на уговоры и скурил ту дрянь? Зато теперь понятно, почему дерганый и хихикающий хоббит звал это курево «нагребайкой». Ох и нагребло меня!

Я пошевелил рукой и наткнулся на тело. Женское. Мягкое.

Да неужто подцепил девицу? Для согрева, конечно, а не для того, зачем девиц обычно подцепляют!

Тело было короткое.

А нет, это всего лишь Леона, напарница моя. Ирония? Ну как бы да. И здесь напарник, и здесь с львиным именем. На самом деле звали ее по-другому, но на родном ее языке лучше вообще ни слова не слышать — одни сплошные согласные и не факт, что цензурные.

— Ох, моя голова!

Я сел на кровати, схватившись за эту самую голову, и свесил ноги. Волосы за ночь превратились в мочалку, будто их кто-то жевал. Во рту стоял гадкий привкус земли. Перед глазами вращались деревянные стены комнаты. Больше не курю!

Я попытался осмотреться. Ага, мы же в трактире — узкая комнатка, окошко, пара сундуков и колченогие стулья. Леона за моей спиной завозилась, толкнула меня ногой в бедро. М-да, доброе утро, и тебе не хворать. В приоткрытое окно доносились крики со двора: то ли опять кто-то не заплатил, то ли просто так кого-то колотят. Мне было без разницы. В коридоре топали сапогами. Эти шаги в моей голове отдавались будто колокольным звоном.

Вот такое вот утро моего первого абсолютно свободного дня. Я вчера как бы на пенсию вышел! Три дня назад закрыли последний контракт: вернулись всей командой с охоты, мокрые как кикиморы, притащили заказчику маргигра. Здоровенная такая хвостатая штука, у побережья водится и людишек поджирает. И не сохнет же на солнце ни хрена! Так и шли как идиоты — обрызганные и вонючие. Рыба же. Потому-то и шкура у маргигра ценная. Соответственно, за шкуру и было приличное вознаграждение, не за рыбаков же приплачивают.

Тем вечером мы отметили, потом еще отметили. Я даже пробочку от кринейского розового понюхал. И пришло мне в голову, что все. Баста. Закончился великий охотник на монстров. Ладно, с великим я загнул. Но мешок ультов у меня уже собрался приличный. Надо тратить, пока меня за этот мешок где-нибудь не прирезали.

«Пенсия, — понял я. — Только пенсия меня и спасет». Ребята сначала думали, я двинулся. Мало ли, что в моей особенной голове могло приключиться. Но после четвертой бутылки — пила в основном Леона — с мыслью свыклись. Редко когда охотники на чудовищ до такого момента доживали. А тут шанс: уйти на пике славы и с кучей денег.

В общем, Кир-Хой отвалился вчера, ушел в закат. А мы с Леоной решили продолжить обмывание. Лучше бы я просто спать пошел!

— Ну что, голомордый, очухался? — хохотнула моя боевая подруга.

Нет, нет и нет, между нами нет никакой романтики! Она же гномка! А в одной комнате мы потому, что чистая экономия. Деньги счет любят, за это мы с Леоной в свое время и сошлись. А, и на кровати мы нормально помещались, потому как нестандартной ширины и высоты.

— По бороде текло, в рот не попало? — огрызнулся я и встал на ноги. Стены не пошатнулись. Действие странного курева ослабевало.

— Пф-ф, на себя посмотри. Чисто неккер! Такой же зеленый.

Я повернулся к Леоне. Она лежала в одежде — разве что сапоги сбросила, вытянувшись на кровати во все свои метр с кепкой, тоже выглядела помятой, несмотря на браваду, и зыркала на меня из-под кустистых бровей. Я хмыкнул:

— Шла бы ты, подруга,

--">